Качели

Что же касается «немецкости» рассматриваемого мною тандема «Гейтс-Эрмарт», то, признавая ее наличие, я бы не хотел зацикливаться на подобном вопросе. Огромное достоинство американского общества в том, что этническая принадлежность действительно быстро приобретает в американском «плавильном котле» то вторичное значение, которое ей и положено иметь. Я абсолютно убежден, что и Гейтс, и Эрмарт, и действительно элитные представители «Бэнк оф Нью-Йорк», как бы находящиеся по другую сторону баррикад, — это стопроцентные американцы и настоящие патриоты США.

Князь В.Голицын (уже упоминавшийся мною ранее при рассмотрении сюжета с БОНИ) — русский в этническом смысле слова. Но он не просто гражданин США, он еще и абсолютно достойный, респектабельный член американского общества. Поэтому, как я считаю, не поиск очевидных индексов — этнических (русские, немцы и так далее) или даже политических (демократы, республиканцы) — должен оказаться во главе угла нашего рассмотрения. Нужны другие индексы, гораздо более сложные. Но их дешифровка неминуемо уведет нас в пространство «макси» и «мега». А для того, чтобы работать в этом пространстве, нужны другие аналитические аппараты, другая фокусировка темы, другой жанр, наконец.

Я только хочу обратить внимание всех участников конфликта, что над их страстями и интересами, ценностями и привязанностями парит Ее Величество Игра (рис. 92).

Рис. 92

Игра не управляет ситуацией. Она оказывает на нее неявное давление. Представители российских кланов, которые я исследую, такие же патриоты своей страны, как участвующие в игре американцы — своей. А также арабы и граждане других стран. Игра же по определению транснациональная. Она просто не может быть другой. Ее участники могут вообще не ощущать ее флюидов, но это не значит, что ее нет. Хотя в любом случае речь идет не об оперативном или даже рамочном управлении поведением участников. Своим поведением управляют только сами участники. Их мотивация принадлежит только им самим. Считаются они только со своими интересами, позициями, представлениями о важном и второстепенном. В этом смысле они абсолютно самодостаточны. Но это не значит, что Игры нет.

Игра влияет на происходящее гораздо более тонким образом. Это своего рода «двадцать пятый кадр». Вы его не видите, но он есть. С чем бы это еще сравнить? Сравнения здесь очень важны.

Есть такой испанский драматург Альфонсо Састре. А у него есть пьеса «Ночное нападение». Она описывает конфликт кланов. Описывает его совсем иначе, чем классическая драматургия Шекспира. Кланы и понимают, почему враждуют, и не понимают одновременно. И когда кто-то начинает докапываться до сути конфликтогенной мотивации, она уходит в иные исторические глубины. И тогда герои, пытаясь понять самих себя, говорят, что в конфликтогенности виновата Жара. Да, именно Жара с большой буквы. Тот, кто был летом на Сицилии или на юге Испании, понимает, что это такое. «Здесь очень жарко», — говорит один из усталых героев. «Да, очень», — подтверждает другой.

Так вот, Игра — как Жара у Састре. Она и ни на что не влияет, и многое определяет. Впрочем, мой жанр имеет жесткие лимиты на образность. А описывать игру можно, только доверяя игровому слуху, игровой интуиции читателя. Потому что, если этой интуиции нет, можно объяснять как угодно. Нагромождать образы… Вычерчивать рациональные схемы… Все без толку.

Исчерпав скромные образные лимиты, диктуемые жанром, я хочу опуститься с игровых небес на землю и предложить к рассмотрению читателя некий документ. Я-то считаю, что это потрясающий документ. Очень важный для понимания описываемого мною конфликта и абсолютно конкретный.

Документ этот представляет собой размышление аналитика В. Филина, опубликованное на все том же Форум. Мск. ру. Оно датировано 24 июня 2006 года. К этому моменту конфликт вокруг «Трех китов» разгорелся не на шутку. Устинов был уже снят и перемещен в Минюст. А я разбирал на своих семинарах ситуацию в серии докладов, которые и легли в основу данной книги. В.Филин профессионально отреагировал на все вместе: и на разного рода рефлексии, и на саму ситуацию. Отреагировал он настолько емко, что мне почему-то хочется без всякой иронии назвать его реакцию «меморандум Филина». Я прошу читателя, который хочет что-то понять, вчитаться в каждое слово этого документа. Учтя при этом, что данный документ есть открытое высказывание серьезного и компетентного человека, а не моя необязательная пунктирная пометка, основанная на частной информации. «Меморандум Филина» состоит из нескольких частей. Первая из них содержит в себе краткое и не лишенное внутренней иронии изложение официальных версий того, чему я посвятил данную книгу. Соответственно, эта первая часть не должна содержать и не содержит ключевой информации, но я все равно знакомлю с нею читателя.