Качели

«Когда же меня спрашивают о монархии, я, конечно, поддерживаю ее в Великобритании, но вот что касается России, то думаю, что не вправе выступать с комментариями на эту тему, а предоставляю это право исключительно российскому народу».

Если лицо ранга Майкла Кентского само говорит, что не будет комментировать монархическую тему применительно к России, то зачем его почти насильно на престол сажать? Тем более, что такая «посадка на престол» происходит в момент обострения российской клановой коллизии?

А еще отметим, что осенью 2007 года принц Майкл Кентский побывал в России. Одним из мероприятий, в котором он принял участие, было празднование 860-летнего юбилея Москвы 1–2 сентября 2007 года.

4 сентября принц Майкл посетил презентацию конкурса-фестиваля «Императорские сады России» в Санкт-Петербурге.

А вот 5 сентября…

5 сентября принц Майкл посетил морской торговый порт в городе Приморск Ленинградской области. Данный порт известен своим нефтеналивным терминалом, контролируемым компанией «Транснефть». В ходе своего визита Майкл Кентский выразил благодарность губернатору Ленинградской области В.Сердюкову и тогдашнему президенту «Транснефти» С.Вайнштоку за возможность посетить данный терминал.

Здесь стоит указать, что через шесть дней — 11 сентября — глава «Траснефти» С.Вайншток будет снят со своего поста и переведен на должность президента Олимпийской госкорпорации.

Процесс этого перемещения с одного поста на другой был для Вайнштока, мягко скажем, не безболезненным. О накале борьбы вокруг Вайнштока и его поста говорит факт появления в Интернете в течение августа 2007 года различного рода специфических статей — вроде статьи некоего Алексея Девятова на сайте «Новый коготь» и анонимной статьи «Криминальная империя Вайнштока», распространенной по форумам сразу нескольких интернет-сайтов.

Главным содержанием этих материалов компрометационного характера были якобы имеющие место коррупционные отношения между С.Вайнштоком и главой ФСКН В.Черкесовым. Что буквально следует из заголовка статьи Девятова — «Каким бизнесом занят Виктор Черкесов».

Я вовсе не хочу сказать, что отношения Вайнштока и Черкесова реально имели место, а просто фиксирую наличие в интернет-пространстве специфических высказываний на тему об их существовании. А также очень неслучайную временную приуроченность этих анонимных и полуанонимных высказываний. Взявшись за анализ всего этого спутанного клубка сплетен, фактов, компрометации, я раз и навсегда оговорил для себя определенные нормы профессиональной этики. Я их очень подробно описал в начале книги.

Эти нормы должны постоянно применяться ко всем рассматриваемым мною конкретным лицам. Что там сплетни Девятова! Если бы мне показали материалы из разряда несопоставимо более доказательных, я все равно бы сказал, что любой такой материал можно подделать. Я сказал бы это вне зависимости от того, кого бы касались подобные материалы.

Но сплетню-то, в отличие от таких материалов, подделать нельзя! Сплетня тем и интересна для исследователя, что она, по своему внутреннему смыслу и факту появления, абсолютно доказательна. Тогда-то там-то такой-то сочинитель сооружает такую-то сплетню и распространяет ее таким-то образом. Вот вам явление, которое можно пощупать руками. А дальше разбирайтесь — зачем. Называйте это не «сплетня», а «элемент информационной войны». Девятовский материал — это тщательно простроенная профессиональная конструкция, приуроченная к значимому событию… И т. д., и т. п. Это элемент игры! Игры, понимаете? Игре абсолютно наплевать на моральный облик и другие качества тех политических фигур, в чей дом она пришла.

Сидит человек дома, пьет чай, ведет душевный разговор. Игра приходит, садится рядом и говорит: «Ты мне нужен!» Можно, конечно, ответить: «А ты мне нет». Она пожмет плечами — и не уйдет. Дунет, плюнет, свистнет. И вдруг окажется, что это не дом, а Качели. Участники Игры, повторяю, могут быть совершенно не в курсе того, что рядом с их вполне земной и конкретной деятельностью скручивается и раскручивается клубок. Его нити тянутся в информационную войну, в которой Вайнштока назойливо причисляют к некоему «золотовско-черкесовскому клану». И не просто причисляют, а трактуют его такую клановую принадлежность исключительно как результат некоей криминально-коррупционной взаимной заинтересованности его и Черкесова.

ЛЮДИ, ЛИШЕННЫЕ ИНТУИЦИИ ИГРЫ, ПРОСТО ПОЖМУТ ПЛЕЧАМИ. А ЗРЯ!

Нам скажут: «Жизнь причудлива!» Ну, посещает Майкл Кентский терминалы «Траснефти» в Приморске. И что? Он — патрон Российско-Британской торговой палаты. Он по положению не может не интересоваться деятельностью такой компании, как «Транснефть».

Однако Майкл Кентский появился на терминале в Приморске в очень острый и серьезный момент, когда решалась судьба Вайнштока.