Качели Ангела (СИ)

Когда позже стали тело Аннушки искать – не нашли его в колодце. Семью её похоронили. А отец-то их на фронте погиб. И с той поры стали люди Аннушку видеть порой. Сидит она у сруба колодца того и плачет. Но никто не боялся тех видений, наоборот жалели все её и всегда в молитвах своих всю семью ту поминали. А как потом уж сложилось, что начали люди к тому колодцу с просьбами ходить, не знаю. Но говорят, помогает Аннушка тем, у кого сердце чистое. Вот и говорю я нашей Ниночке – сходила бы и ты к тому колодцу!

Девчонки ещё посидели и пошли по домам. Как только Вероника и все домашние ночью уснули, выбралась Нина на цыпочках из дома и пошла к тому колодцу. Ночь тёмная выдалась, но тихая. Пришла девушка на место, села у колодца, рукой его погладила.

– Аннушка, – говорит, – Здравствуй!

Самой и боязно немного, но и сил больше нет эту муку терпеть.

И разрыдалась она и всю боль свою рассказала тут. А когда все слёзы выплакала, да рыдания стихли, поднялась она с земли и говорит:

– Ты прости меня, Аннушка, что тебя побеспокоила. Помоги нам, родненькая. Лишь бы Вовка наш живым вернулся. Упроси Господа, мученица светлая…

Когда отошла Нина уже на приличное расстояние от колодца, вдруг ветер поднялся, листвой зашелестел, тучи на небе разогнал, и выглянула яркая луна. Оглянулась Нина назад, а у колодца девушка молодая стоит, до того красивая, глаз не отвести и улыбаясь, кивает Ниночке головой.

Испугалась Нина, и бросилась домой что есть духу.

А через три дня постучали в окно на рассвете. Выглянула Нина, а там… Бог ты мой! Вовка стоит! Выбежала она на крыльцо, глазам своим не верит, бросилась к солдату, плачет:

– Вовка! Вовка! Любимый мой, ненаглядный! Где же ты был? Мы ж извелись все!!

– Ну что, Кнопка, платье-то себе свадебное выбрала?

– Да что ты всё шутишь! Даже сейчас.

– Какие шутки? Я два года этого момента ждал. Выходи за меня, Нина моя!

Ох, и весёлая свадьба была, я вам скажу. Вся деревня гуляла. Вовка ещё выше стал, в плечах косая сажень, усы отрастил пшеничные. А через год дочка у них родилась. Аннушкой назвали.

Танюшкин луг

– Бабуль, – канючила Танюшка, – Ну когда уже мы закончим?

Сегодня с раннего утра они с бабушкой окучивали в огороде картошку. Вот уж и солнце поднялось довольно высоко, а впереди были ещё нескончаемые ряды картофельных джунглей.

– Скоро, – ответила бабушка, – Погодь маненько. Вот рядок последний пройду и пойдём в избу, отдыхать.

Солнце палило немилосердно, на небе ни облачка, Танюшке хотелось на речку, но бабушка говорила, что прежде всего работа, а уж потом удовольствия.

– Уф, не могу больше, – сказала Танюшка и села прямо на ботву.

– Ишшо чего, всю картоху помнёшь гузкой своею, – прикрикнула бабушка на внучку, – Иди уж в избу пока, чаю приготовь, а я сейчас приду.

В избе было прохладно, ветер, задувавший в окошки, развевал белоснежные занавески и приятно освежал. Лениво жужжала муха где-то под потолком. Танюшка поставила чайник на плиту – бабуля всегда пила только горячий, даже в жару. Холодный чай она не признавала, называла его помоями. Таня приготовила на стол блюдца и чашки, достала со шкафа бублики с сахаром. В сенях послышалась возня.

– Бабуля идёт, – подумалось девочке.

Но в избу вошёл вдруг незнакомый мужчина. Танюшка оробела.

– Здравствуйте, – сказала она негромко, – А бабуля в огороде. Сейчас я её позову.

– А я к тебе приехал, Таня, – ответил мужчина.

Девочка замерла с широко распахнутыми глазами и… проснулась.

Проснулась в постели, в их с отцом квартире, посреди большого шумного города.

– Снова бабушка снилась – подумала она, – Надо в храм зайти, записку подать о упокоении, свечи поставить. К чему бы это бабуля приснилась? Может предупредить нас с отцом о чём то хочет?

Девушка начала собираться на работу, а из головы не шёл увиденный сон, душу щемила тоска, как хотелось бы вернуться сейчас туда на двадцать лет назад, в бабушкину избу, пробежаться по лугу – Танюшкин луг, называла его бабуля.

Он раскинулся прямо перед домом, бабушкина изба стояла на отшибе от остальных и как бы на пригорке. Широкий луг, который в детстве казался маленькой Танюшке и вовсе бескрайним, качался белыми пушистыми волнами под полуденным солнцем – это цвели одуванчики. Точнее уже отцвели. И сейчас стояли белыми волшебными шарами, покачиваясь от малейшего дуновения ветерка на своих тоненьких зелёных ножках. Таня разбегалась от самых ворот и с громкими криками неслась по лугу, пугая бабушкину козу Маньку, что паслась тут же, а в воздух летели-летели белые парашютики, и впереди было всё лето.

Как раз в одно такое лето и появился в её жизни отец. Совсем нежданно и негаданно.