Качели судьбы 4 Пертурбации и козни

Лев Григорьевич тут же застегнул браслет на своем запястье и запустил внедренный в него комплексный конструкт. Мгновение и его фигура мигнула, и пропала, лишь с помощью магического зрения я имел возможность определить в каком именно месте находится патриарх. Не будь я одаренным, ни в жизнь не почувствовал его присутствия.

Наконец дед выпал из невидимости и защитного кокона. Вернув на место артефакт-браслет, сказал:

— Хорошо, Иван, я забираю сундук. Завтра же свяжусь с аукционистами. Думаю, через месяц получишь половину суммы от реализации этого добра. И это будет не двадцать миллионов, раза в два больше. — С этими словами он запер сундук на ключ, вызвал четырех гридней и приказал отнести его в машину, благо для удобства транспортировки на корпусе имелись специальные откидные ручки. Вообще-то я и сам мог бы доставить сундук к машине, но не стал этого делать, пусть бойцы поднапрягутся. После ухода гвардейцев, Лев Григорьевич обратился ко мне со словами: — Ты как, Ваня, с нами?

— Не, дед, завтра на занятия. Так что я, пожалуй, к себе в «Одинокий единорог».

На том и расстались. Бронированное авто с дедом и сундуком в сопровождении эскорта охраны скрылось в вихрящейся снежными зарядами ночной тьме.

Я же оседлал верного Буланого и порулил в направлении пылающей электрическими огнями столицы. День оказался тяжелым в моральном плане, однако на душе легко и радостно — все-таки мне удалось разрулить непростую ситуацию с родом Кутузовых и не позволить начаться кровавой межклановой бойне. И это здорово.

Глава 13

Глава 13

Вот уже третью неделю я посещаю подготовительные курсы. Грызу, так сказать, гранит науки. Хе-хе! Было б чего грызть. Если конкретно, протираю штаны и мысленно витаю в облаках, строя планы развития участка земли «дарованного» мне графом Астрахановым.

Кстати, легитимность сделки пытался оспорить официальный наследник Ульрих фон Вандерлехт. Я-то, грешным делом, подумал, что это будет мужчина либо молодой, либо средних лет. Ошибочка вышла, этот самый Ульрих оказался въедливым сухощавым старикашкой плешивый с желтушным лицом, густо усыпанным возрастными пигментными пятнами.

Этот хмырь, едва узнав о трагической гибели родственников, тут же прискакал в Москву и активно принялся под меня копать, мол, непонятно ему, по какой такой причине некий левый князь стал владельцем огромной территории в Сибири, да еще с обширными Пустошами.

Вот тут законы Российской Империи целиком и полностью оказались на моей стороне. Однако нервы мне попортить этому прибалтийскому «фрицу» все-таки удалось. Подал на меня в суд, как на незаконного выгодоприобретателя. А я что? Я — ничего. Явился в зал заседаний суда назначенный срок по повестке и выразил полное несогласие с предъявляемыми обвинениями. Даже хитроумных адвокатов нанимать не пришлось, хоть таковые и предлагали свои услуги, мотивируя тем, что дело сложное, может у немца выгореть. Но я не принял их слова во внимание, поскольку сам себе отличный адвокат и все необходимые кодексы, своды законов и прецедентную базу не поленился изучить на должном уровне.

Короче, на этот раз суд оказался не только скор, суров (не для меня, разумеется), но и справедлив Мне не только оставили во владение прибайкальские территории, еще и обязали барона выплатить сто тысяч рублей в государственную казну за неправомерно поднятый кипиш и столько же мне в качестве компенсации за моральные издержки. Лихо его нахлобучили господа судейские. А мне-то как приятно — сотня тысяч в мой карман, как с куста, да на халяву. За такие бабки я хоть каждый божий день готов судиться с кем угодно.

Шучу, разумеется, удовольствие, молча сидеть и спокойно взирать как какой-то мудак вместе с нанятыми им крючкотворами поливают твое светлое имя грязью и самым наглым образом пытаются отжать твое добро, скажу вам, весьма сомнительное. К тому же, скукотища страшная. Это в популярных в среде обывателей постановочных телешоу, якобы из зала суда всё происходит быстро, гладко иногда даже весело. В жизни суд — вгоняющая в сон рутина.

Так или иначе, немец от меня отстал. Я же в качестве дополнительного наказания немного подшаманил, усугубив его застарелую язву, да так, что не всякий лекарь окажется способен избавить его от напасти, а тому, кто все-таки сможет это сделать фон Вандерлехт будет вынужден выкатить нехилые денежки. Скоро этого козла припрет на стенку будет готов лезть от боли. Зная скопидомскую немецкую натуру, я потирал ладошки в предвкушении будущих его душевных мучений по поводу вынужденных расходов на восстановление здоровья. На судах прорву бабла потерял, теперь еще и язва обострится, а с учетом преклонного возраста и вовсе может ласты склеить. Хотя в этом я сомневаюсь, старик довольно крепкий, и подлянку с моей стороны переживет вполне благополучно.

Короче, всё хорошо, что хорошо кончается.