Качели времени. Мама!

— Объясню на примере. Помогай.

Не понимая, что он собирается делать, я все же тоже стал носить камешки. Мелкие мужчину не интересовали, он отбирал крупные и плоские камни, которые складывал горкой. В итоге на берегу образовалась куча гальки высотой примерно в полметра. Мужчина посмотрел на меня.

— Это, грубо говоря, ваше семейное древо. В основании нашей импровизированной пирамиды — Даниил и Дания, на уровне выше находится их сын, Александр.

— Тогда у основания должно быть меньше камней, а пирамида должна расширяться к верху. — возразил я.

— Правильно. Но физически мы не можем построить такое родовое древо из гальки. Зато камни прекрасно продемонстрируют, что произойдет, если изменится история рода. Смотри.

Итак, в основании наши далекие и близкие предки — Хроносы. А на самой верхушке находятся тетя Саша и Майкл, а также потомки Майкла, которых еще нет, но они уже записаны в плане вселенной, о котором говорил мне Томас.

— Допустим, ты и твоя мама где-то посередине. — объяснял мужчина. — Ваш род сформирован, имеется определенная его структура. И к ней нельзя добавить нового члена семьи или убавить их. Попробуй положить в середину новый камень.

— Как я это сделаю? Я не захватил клей, знаешь ли. А всунуть гальку так, чтобы она держалась, не получится.

— Вот именно. Более того: так ты можешь разрушить всю пирамиду. Это же случится и если ты вынешь один из камней.

Томас аккуратно вытащил из самой середины камешек. Горка покосилась, камни поехали, и в итоге всё, что было сверху, обрушилось.

— Видишь?

— И что? Откуда вообще возьмутся новые камешки, тьфу, родственники и куда исчезнут старые?

— Всё возможно, Оксинт. У твоих родителей могут быть еще дети. Или же ваши — твоя, твоих сестры и брата жизни пойдут иначе, и на свет не появится кто-то из ваших запланированных детей.

— Да ну, бред какой!

— Или, например, твои потомки не вернутся на Землю. Тогда не появится Александра. Осознаешь масштабы бедствия?

Глава седьмая. Что-то надвигается

Я вздрогнул. Если на свет не появится тетя Саша — это катастрофа. Во-первых, я очень люблю тетушку, да и Майкла тоже. А если не будет ее, то не родится и мой кузен. Но в сторону личные чувства, есть проблема и пострашнее. Если не будет Александры — некому побеждать мацтиконов. Тогда злобные инопланетяне в 3000-м году по земному исчислению уничтожат Землю. А потом возьмутся за все остальные планеты, и сотрут жизнь с лица вселенной. Вот тебе и конец света.

— Нет, до мацтиконов дело может и не дойти. — Томас по-прежнему бессовестно читал мои мысли. — Все осложняется тем, что Александра живет во всех временах сразу. И во всех она совершает поступки, которые влияют на ход истории. Если она исчезнет, все посыпется в один момент. Возникнет временной парадокс, который приведет к разрушению вселенной.

— Но почему?

— Потому что время — очень капризная энергия. И оно не терпит таких игр, когда человек сначала есть, а потом вдруг исчезает. Его нельзя стереть без последствий. А вселенная, Оксинт, держится только на энергии времени, которая управляет энергией импульса… Вообще, Даниил бы лучше тебе объяснил. Но ты же не станешь спрашивать?

Я отрицательно покачал головой. Нет, теперь я вообще боюсь поднимать разговор на эти темы. А то вдруг спрошу — и произойдет еще какая-нибудь временная ошибка.

— А ошибок время не терпит. — продолжил Томас. — Если произойдет что-то в таком роде, временная энергия запустит импульс самоуничтожения. Вселенная исчезнет, а потом образуется новая. И так было уже много раз.

Я только молчал в ответ, не в силах поверить в то, что все так и есть, как он говорит.

— Я понимаю твое недоверие. — сказал мужчина. — И твое нежелание в это поверить. Но мои слова подтверждает сама вселенная. Ты необычный ребенок, более чувствителен к энергиям, в том числе и временной — скажи спасибо Дану за это. И потому мироздание смогло до тебя достучаться, послав твой дневной сон. А потом происшествие с Майклом — оно же тоже неспроста.

— В смысле? Если это сделал не ты, то почему мой кузен пострадал?

— А это еще один намек от мироздания. Если бы ты сразу меня послушался, с мальчиком ничего бы не случилось.

— То есть, он провалился под лед по моей вине?

— Увы, Оксинт, да. И я боюсь, если ты продолжишь упорствовать, могут пострадать и другие люди, которые тебе дороги.

Я вскочил на ноги, и посмотрел на него.

— Знаешь что? Я тебе не верю! И ты не обвинишь меня в том, что происходит. Еще скажи, что мама по моей вине… Погибнет. Ты просто стараешься меня запугать, с неясными целями, но тебе это не удастся.

Высказавшись, я развернулся и вдруг оказался на том же кладбище, которое приснилось мне сегодня. Оглянулся — увидел берег моря и Томаса. Каким-то непостижимым образом я был в двух местах одновременно. Хотя во снах еще и не такое бывает.

— Что же ты замер? — спросил мужчина, подойдя ко мне. — Иди.

— Нет. Это не мое будущее.

— Ты хочешь другое? Где солнце падает на землю?

— Нет! Я хочу то, где вся наша семья вместе и счастлива!

— Ты хочешь невозможного, Оксинт. Такого будущего нет.

— Я его сделаю!