Качели времени. Мама!

— Родители ничего не увидят — у них нет твоего дара, так что камень просто усилит имеющиеся у них способности. Возможно, увидит Александра — ведь ее сила, в некотором роде, связана с интуицией. И совершенно точно увидит Евгений — то, что бусины способны влиять на его психику, я уже проверил, когда сон ему посылал.

— Так в чем проблема?

— В том, что я перед ним засветился. И в том, что рядом твоя семья. Он и так мне не доверяет, а тут его недоверие объединится с их неверием… Это не тот случай, где минус на минус дает плюс. Но я поговорю с ним, когда вы улетите, обещаю.

— Куда ты его на этот раз запихнешь?

— Подумаю над этим сегодня. Но обещаю тебе: ни один дядюшка не пострадает.

Я улыбнулся, но все же решил еще раз настоять на своей идее.

— Но может мне все-таки поговорить с ним? Он теперь добрый и понимающий, он же помощь предлагал. А это и есть помощь — если он смоется куда подальше и не станет заглядываться на маму.

— Неизвестно, как именно он будет вести себя после этого по отношению к твоей маме.

— То есть?

Томас заявил мне, что психика гуманоидных созданий — удивительная и непознанная вещь. Впрочем, об этом он мог бы не говорить. Я тоже гуманоид и сам прекрасно знаю, что у нас в мозгах порой что-то непостижимое творится. Но, по словам мужчины, эта самая психика способна сделать финт ушами, которых у нее нет, и привести к непредсказуемым последствиям.

Евгений в данный момент может и вовсе не интересоваться моей мамой, как и она не интересуется им. Но если я расскажу, как будут обстоять дела в будущем, эти двое могут начать приглядываться друг к другу. Не из вредности — просто им станет любопытно: а что же они могут найти в объекте такого, чтобы влюбиться? И найдут же — во всяком случае, Евгеша точно заметит, что мама и хороша собой, и добрая, и умная. Да и сам парень неплох. Так что, стремясь предотвратить их любовь, я могу ее и спровоцировать.

— Конечно, они, как честные люди, будут запрещать себе подобные мысли и чувства… Но запретный плод сладок, Оксинт. Если ты не хочешь такого будущего, а ты его не хочешь, лучше молчи. Это вторая причина, по которой нужно сохранить тайну грядущего.

— А первая?

— Я уже говорил. Евгений относится к тебе как к ребенку. Иначе не стал бы предлагать свою помощь едва ли не с порога. Он считает, что у тебя милые детские проблемы. Так, проблемки, с которыми он, крутой взрослый, справится даже не моргнув. И серьезные вещи, о которых ты с ним попытаешься поговорить, не поймет и не воспримет.

— Ну что ты такое несешь? Он относится ко мне с уважением. И потом, помощь могут предложить и взрослому.

— У взрослого, милый мой, спросят, нужна ли ему помощь. Предполагается, что человек созрел морально, умственно, эмоционально и физически для решения своих вопросов. На его территорию с помощью не вламываются так бесцеремонно, как на детскую. И оставляют за ним право согласиться или отказаться, если кто-то захочет внести лепту в его труд. Тебе же помощь навязывают. Так сделал Евгений. И каюсь, так сделал я.

Удивленно глянув на Томаса, я попросил объяснений. Он вернулся в самое начало нашего знакомства и признал, что в тот момент мне никак не помогал. Скорее он помогал Вселенной и своему будущему. Да, он запрещал мне что-то делать, но это была не помощь, а борьба за жизнь всех, кто будет после нас.

— Я слишком боялся за будущее — с одной стороны. С другой понимал, что тут тебе помощь не нужна. Ты взрослый парень и сам должен пережить то, что узнал. Позднее я стал помогать тебе неосознанно: когда выслушивал тебя, позволял спускать пар и даже грубить. Я понимаю, что это в тебе говорит горе. И понимаю, что нельзя все в себе держать, а я лучше всех подходил на роль своеобразной боксерской груши.

Поэтому Том и терпел все мои выходки. Но, повторюсь, это была помощь неосознанная. А вот осознанное желание помочь возникло в нем тогда, когда мужчина узнал, какую роль в жизни моей семьи сыграет Евгений.

— Я не спрашивал тебя, насколько нужна помощь, а просто решил действовать еще до того, как ты узнаешь о проблеме. Но и когда посвятил тебя, тоже не спросил, и…

— И сейчас посыпаешь голову пеплом без повода. — перебил я его. — Существуют ситуации, когда даже взрослого спрашивать не будут. Вряд ли если ты увидишь, как кто-то тонет, то станешь уточнять, справится ли он самостоятельно. Скорее всего, тут же бросишься в воду, чтобы его спасти. Я тону, ты меня спасаешь. Все в порядке.

— Ты знаешь, я совсем не умею плавать. — вдруг покраснел Том.

— Я тебя научу. И да, вероятно, твои аргументы недалеки от истины. Поэтому я не буду ничего говорить Жене до отъезда. Но когда мы вернемся, он уже должен знать. Томас, я каждый день как на иголках.

— Понимаю, мальчик. Дернул же его мацтикон выбраться! Но ничего: у нас есть два дня, и я решу эту проблему. А ты постарайся отдохнуть на Нибиру.