Кадавр. Как тело после смерти служит науке

«Есть опасность, что кто-то из родственников будет настолько шокирован тем, что делают с телом покойного, что может обратиться в суд, — комментирует полковник Бейкер, сидя за своим столом в одном государственном учреждении Вашингтона. — И в этой области нет ни единого закона, ничего, с чем можно было бы свериться, кроме здравого смысла». Он подчеркнул, что, хотя у покойников нет никаких прав, они есть у членов их семей. «Я вполне могу себе представить судебное разбирательство, вызванное неприятием подобного рода экспериментов на эмоциональном уровне. Например, такое бывает на похоронах, когда из-за плохого состояния гроба покойник может просто вывалиться». Я заметила в ответ, что если имеется осознанное согласие, то есть подписанное согласие донора на передачу собственного тела для медицинских исследований, кажется, у родственников нет оснований подавать в суд.

Ключевым здесь является слово «осознанный». Скажем честно, что, когда люди завещают свои тела или тела своих родственников, они обычно не интересуются во всех подробностях, что с этими телами будут делать. И если вы сообщите им детали, они вполне могут изменить свое намерение и отозвать завещательные документы. И опять же, если вы собираетесь стрелять по телам из пистолета, может быть, следует объявить об этом и получить согласие. «Некоторые уважаемые люди сообщают членам семей информацию, на которую те могут среагировать излишне эмоционально, — говорит Эдмунд Хоув, редактор Journal of Clinical Ethics, который опубликовал программу исследований Марлен Демайо. — Хотя можно избрать другой путь и скрыть от них истинное положение дел и, следовательно, не причинить морального ущерба. Но обратная сторона утаивания информации состоит в серьезном нарушении их достоинства». Хоув предлагает третий путь: предоставить семье выбор. Хотят ли они узнать подробности того, что будут делать с телом (возможно, неприятные подробности), или предпочитают не знать?

Тут необходимо соблюсти деликатное равновесие, которое в конечном итоге складывается в определенную формулировку. Как замечает Бейкер, «не обязательно говорить: ну, мы вынем глазные яблоки и положим их на стол, а затем будем рассекать их на все более и более мелкие фрагменты, а когда закончим, соскребем со стола остатки и положим в мешок с надписью „биологическая опасность“ и сохраним, чтобы передать родственникам. Это звучит чудовищно. С другой стороны, просто сказать, что тело будет использовано для „медицинских исследований“, — это слишком расплывчато. Поэтому лучше сформулировать по-другому. Одной из областей наших научных интересов здесь, в университете, является офтальмология. Поэтому мы много работаем с офтальмологическим материалом». Конечно, если обдумать эти слова, то станет понятно, что в какой-то момент один из сотрудников лаборатории в белом халате обязательно вынет глазные яблоки из головы. Но большинство людей так не рассуждают. Они фокусируются на конечном результате, а не на способах его достижения. Для них важно, что в один прекрасный день может быть спасено чье-то зрение.

Особые сложности возникают при баллистических исследованиях. Как можно согласиться на то, что голову вашего дедушки отрежут и станут по ней стрелять? Даже если это будут делать с благородной целью создания пуль, которые при попадании в лицо невинным мирным гражданам не будут вызывать уродующих повреждений. Более того, что чувствует сам исследователь, отрезая чью-то голову и стреляя по ней из пистолета?

Я задала эти вопросы Синди Бир, которую встретила в Университете Уэйна и которая занимается именно этим. Бир привыкла стрелять по мертвецам. В 1993 г. Национальный институт юстиции (NIJ) поставил перед ней задачу оценить последствия несмертельных ударов, нанесенных различными видами оружия: пластиковыми, резиновыми пулями и т. д. Полиция начала применять нелетальные пули в конце 1980-х гг. в тех случаях, когда нужно подавить сопротивление мирного населения, главным образом хулиганов и психически нездоровых людей, не подвергая их жизнь опасности. Девять раз с тех пор «нелетальные» пули оказывали летальное действие, и поэтому Бир поручили разобраться в ситуации, то есть оценить свойства различных нелетальных пуль.

Что касается вопроса «Что вы чувствуете, отрезая голову чьему-то дедушке?», Бир отвечает, что, к счастью, эту работу выполняет Рухан. Тот самый Рухан, который готовит трупы к автомобильным краш-тестам. Бир добавила, что нелетальными пулями стреляют не из пистолетов, а из пневматического оружия, поскольку это и более точно, и менее неприятно. «И все же, — признается она, — я была рада, когда этот проект закончился».