Кадет Поттер (СИ)

Вскоре Гарри оказался в комнате с десятком кроватей, тумбочек и стульев.

— Моё имя офицер Ласски, обращаться господин офицер или офицер Ласски, сэр, это понятно?

— Да, сэр, то есть офицер Ласски, сэр, – поправился Гарри.

— «Да, сэр» вполне достаточно, при ответе на вопрос, – с едва заметной улыбкой ответил офицер-воспитатель. – Завтра в восемь общее построение, в десять присяга. Подъём и зарядка в семь, привыкай, ты теперь кадет Её Королевского Величества военной академии, – отчеканил офицер Ласски и вышел.

Гарри сглотнул. То, что дядя Вернон не может быть таким добрым просто так, он понимал, но вот что его определят в кадеты… А со следующего дня думать о Дурслях стало некогда. Подъем, зарядка, построение, занятия и снова построение. Но, к своему удивлению, Гарри понял, что ему тут нравится, на него не орут и не заставляют работать. Кормят вкусно, а то что учиться надо, а ещё строевая - так это даже весело. Хотя были и те, кто звал по ночам маму, но Гарри в их число не входил, ведь его мама умерла, а значит звать её нет смысла, а вот если он будет плохо стараться, об этом сообщат Дурслям и тогда его ждут неприятности, и так как неприятностей юный Поттер не хотел, он старался и быстро понял, что вовсе не бездарь. Офицеры-воспитатели хвалили его, и через четыре месяца на его погонах появился шеврон, говорящий о том, что он вице-командир взвода.

Так, за учёбой и строевой пролетел год, а за ним ещё пять. К Дурслям Гарри возвращался лишь на летние каникулы. И с тех пор, как в первый год дядя забрал его из кадетского училища, и Гарри, затянутый в военную форму с нашивками вице-командира взвода, переступил порог дома на Тисовой, его жизнь изменилась. Больше не было чулана, а вытянувшийся Гарри стал чуть ли не гордостью Дурслей перед соседями. Тогда как дома его просто не трогали, а Дадли и вовсе боялся, ибо, попытавшись вспомнить любимую охоту на Гарри, он, к своему удивлению, осознал, что растянулся на земле, а кузен нависает над ним.

Жаловаться родителям младший Дурсль не стал и с тех пор просто оставил кузена в покое, что более чем устраивало Гарри. Так и повелось - лето у Дурслей и десять месяцев в кадетском корпусе. И вот настал его одиннадцатый день рождения и снова перевернул уже устоявшуюся жизнь вверх дном. Дядя в гневе потрясал письмом и требовал, чтобы Гарри сознался, что он натворил, а Гарри его искренне не понимал - он лучший ученик потока, имеет не одну грамоту и благодарность.

— Я ни словом, ни делом не порочил честь и достоинство опекунов, – по-военному чеканя слова, словно на докладе на построении, ответил Гарри, вытянувшись во весь свой, надо сказать, не малый для одиннадцатилетнего, рост. Казённое питание и физическая подготовка давали о себе знать. Дядя Вернон побагровел, затем побледнел и швырнул письмо в камин, не читая.

Но на этом всё не закончилось и письма пачками приходили из всех щелей, а затем дядя не выдержал и, посадив всех в машину, поехал куда-то на север. Гарри благоразумно молчал, а Дурсль-старший тихо сходил с ума, ведь за прошедшие пять лет на выходки племянника не было и единой жалобы. Признаться, когда они получили первое письмо из академии, то были напуганы, но оказалось, что их племянник на хорошем счету, и их уведомили о том, что учится, всё прекрасно и всякое такое, и за следующие пять лет все письма из академии были только хвалебными и Дурсли решили, что таки выбили дурь из племянника и тут…

Апофеозом стало переселение на остров и то, что в двенадцать ночи дверь в этот, с позволения сказать, сарай, ибо домом это здание Гарри назвать никак не мог, выбили, а его поздравили с днём рождения и несли какую-то чушь о том, что он волшебник, как и его родители. Терпения Гарри хватило ровно до того момента как некто, представившийся хранителем ключей Хогвартса по имени Хагрид, не загнул в узел дуло дядиной двустволки.

— Послушайте, мистер, как вас там, Хагрид, так вот, мистер Хагрид, я совершенно не понимаю, о чём вы говорите и меня мало интересует тот бред, что вы несёте, но вот нападение на моих опекунов я игнорировать не могу. Будьте так любезны покинуть сей дом и более не беспокоить меня и этих почтенных людей, – холодно отчеканил Гарри, и Хагрид почувствовал, как его сковал холод.

— Я ж, это, с днём рождения хотел, – промямлил бомжеватого вида здоровяк.

— Вы меня плохо слышали? Покиньте дом, – повторил Гарри, неосознанно усиливая напор магии. Спустя ещё минуту бомжа-великана как ветром сдуло, а дядя Вернон с помощью Гарри вернул дверь на место, насколько это вообще возможно. Спустя ещё сутки они вернулись домой, а спустя ещё сутки явилась пожилая строгого вида дама, и стало ясно, что покоя им не дадут.

— Гарри, дорогой. — Как только леди, представившаяся профессором МакГонагал, изволила покинуть дом, заговорила тётя Петуния. — Эти сумасшедшие не оставят нас в покое, и тебе придётся поехать в их чёртову школу.