Кадетская контрреволюция и ее разгром

В другом письме Паниной Вернадский сообщал: «В подавляющем большинстве киевляне не верят в то, что Добровольческая армия… представляет из себя прочную и серьезную власть… Вы не можете себе представить, до какой степени дискредитирован здесь высший носитель власти (генерал Драгомиров. — Н. Д.)… [Его] осуждают все — народ, общество, военные». Он с болью писал об «ошибочной политике» кадетской партии («наш ЦК произвел на меня в своем заседании грустное впечатление»), о реакционной позиции отдельных ее членов — Степанова, Соколова и др. Письмо кончалось трагической нотой: «В Киеве становится опять так же скверно, как было при Раде и при Директории. Прямо несчастный город и несчастна судьба Украины»⁶³.

Деникинские власти закрыли все украинские научные учреждения, основанные после свершения революции, в том числе и Всеукраинскую Академию наук, которая была любимым детищем Вернадского. Чтобы спасти ее, он поехал в конце 1919 г. в Ростов, обивал пороги «высших инстанций». Встреча Вернадского с бывшими коллегами по кадетскому ЦК еще больше выявила разницу в их отношении к происходившему вокруг⁶⁴.

Все хлопоты Вернадского о создании условий для работы академии оказались тщетными. Между тем еще летом 1918 г. из Москвы от С. Ф. Ольденбурга он получал письма «с резким осуждением тактики Украины и украинских кадетов», в которых сообщалось, что «Петроградская академия действует прекрасно и имеет большие субсидии от Совета Народных Комиссаров на научные исследования»⁶⁵.

Все сильнее укреплялось в сознании Вернадского убеждение, что деникинский великорусский шовинизм ему «столь же противен, как и украинский национализм». «Мне хочется уйти и от того, и от другого, — писал он, — и может быть в конце концов я это сделаю»⁶⁶.

26 декабря 1919 г. в газете «Донская речь» была опубликована статья Вернадского «Научная задача момента»: «Сейчас здесь, в Ростове, — говорилось в ней, — звучат опасные речи… старые речи русской правительственной организации, с которой нам всем приходилось вести такую упорную борьбу… Есть опасность, что… некоторые из центров научного творчества могут погибнуть в вихре событий… Возрождаются скверные навыки старой русской власти жертвовать расходами на культурные русские ценности… Сейчас главнейшей силой, спаивающей новое русское государство… будет являться великая мировая ценность — русская культура во всех ее проявлениях»⁶⁷.

Именно на этой почве — заботы о развитии отечественной культуры, стремления к достижению научного прогресса — произошло сближение Вернадского с политикой большевистской партии, начался его большой путь в советской науке. Характерно, что в число нескольких первых научных трудов, предназначенных к публикации после окончания гражданской войны, В. И. Ленин включил исследование Вернадского о строении земной коры⁶⁸. Вопрос об отношении к С. Ф. Ольденбургу и В. И. Вернадскому специально рассматривался Политбюро ЦК РКП(б) летом 1921 г.⁶⁹

И в качестве последнего штриха приведем следующее чрезвычайно интересное свидетельство одного из основателей кадетской партии — И. И. Петрункевича. «На днях я получил письмо от Вл. Ив. Вернадского… — писал он в 1923 г. — Все прошлое им сожжено без остатка… Он старается уверить меня, что все, во что мы верили и что делали, это все ближе к реакции… чем к тому, что мы воображали: к свободе, добру, порядку… Он уверяет, что русская интеллигенция поколеньями подготовляла с энергией и страстностью большевистский строй, и заключает: „Как химическая реакция — полученный результат освещает весь процесс”»⁷⁰.

Позиция таких людей, как Вернадский, Ольденбург, Мануйлов, Дживелегов, определялась прежде всего патриотическими чувствами, желанием жить одной жизнью со своей страной, со своим народом. Однако большинство партии «народной свободы» оставалось во вражеском лагере. Значительная часть кадетов не уехала из Советской России, но не по принципиальным соображениям, а в силу сложившихся обстоятельств. Это были прежде всего представители городской буржуазии. Растерянные и испуганные происходившим на их глазах крушением всех привычных устоев и основ, а главное, принципа частной собственности, они ненавидели Советскую власть и мечтали о ее свержении. Многие члены кадетской партии в тылу Советской Республики, ее организации на территориях, оккупированных белогвардейцами и интервентами, и все ее руководство (за упомянутыми выше редчайшими исключениями) продолжали вести упорную борьбу против диктатуры пролетариата.

Октябрьская революция вызвала в психологическом настрое большинства кадетов резкую реакцию, в связи с чем они «сильно метнулись вправо»⁷¹. Об этой эволюции свидетельствуют и решения Центрального комитета партии «народной свободы», и высказывания отдельных ее лидеров, и выступления кадетской печати.