Кадетская контрреволюция и ее разгром

22 января 1919 г. Вильсон выступил с обращением ко всем «воюющим группировкам» в России, предлагая им к 15 февраля послать своих представителей на Принцевы острова (Принкипо) в Мраморном море для обсуждения с союзниками вопроса об установлении мира в России.

Эта акция империалистических кругов расценивается в советской историографии как «маневр, имевший целью обмануть общественное мнение» Запада²³.

Справедливость такой оценки подтверждается свидетельством из белогвардейского лагеря. Один из кадетских эмиссаров в Париже, известный адвокат М. С. Аджемов сообщал своим однопартийцам сведения, почерпнутые из «таких источников», «где ответственные политики, делающие мир, были откровенны и менее стеснялись в изложении своих взглядов». «Принцевы острова, — писал он, — были результатом компромисса и одним из средств получить поддержку общественного мнения для интервенции»²⁴.

С другой стороны, замысел буржуазной дипломатии был рассчитан на то, что большевики откажутся от участия в переговорах, тем более что Советскому правительству не было послано даже официальное приглашение. А следовательно, именно они предстанут в глазах общественного мнения Запада противниками установления мира в России. В реакционной зарубежной печати даже появились сообщения об отказе большевиков приехать на совещание²⁵.

Но Советское правительство сорвало эти планы, ответив согласием участвовать в конференции. Оно заявило, что считает необходимым заключение соглашения, которое бы положило конец военным действиям, и готово добиваться его даже ценой серьезных уступок, если только они не будут угрожать дальнейшему существованию Советской Республики²⁶. «Пусть английские, французские и американские рабочие увидят, — писала «Правда» в передовой статье «Наши предложения», — что мы идем на уступки их буржуазии и что эта буржуазия, несмотря ни на что, хочет все-таки гнать их на резню в далекую Советскую страну»²⁷.

Полярно противоположным был ответ белогвардейского лагеря. И Деникин, и Колчак, и архангельское правительство категорически отвергли идею совещания «русских воюющих группировок». Авторы «Истории внешней политики СССР» подчеркивают, что белогвардейские правительства отказались от переговоров с РСФСР, «следуя указаниям сторонников интервенции в правящих кругах Антанты»²⁸. Однако, на наш взгляд, важно отметить, что и собственные установки белогвардейцев по отношению к идее переговоров были сугубо отрицательными. «Принцевы острова, — подчеркивал В. И. Ленин, — сорвали не мы, а… Деникин и Колчак…»²⁹.

Немалую лепту в срыв намечавшейся конференции внесли руководители кадетской партии и Национального центра. В разных концах страны кадеты дружно заняли в этом вопросе непримиримую позицию. «Если правительство (колчаковское. — Н. Д.) хоть сколько-нибудь поколеблется в ответе на предложение конференции, — записал в своем дневнике Пепеляев, — оно достойно проклятия»³⁰. Восточный отдел ЦК партии «народной свободы» категорически отверг идею мирных переговоров с Советской Республикой³¹.

В Екатеринодаре на заседании правления Национального центра П. Д. Долгоруков сообщил о принятом кадетским ЦК решении: «…если на совещание будут допущены большевики, партия ни в коем случае не будет в нем участвовать». Было признано, что «таким, несомненно, должно быть и отношение Национального центра». Однако подчеркивалось: «Важно не ограничиваться принятием решения, а испробовать все средства, чтобы совещание не состоялось». По поручению правления Новгородцев составил специальное заявление «Всероссийский Национальный центр о совещании на Принцевых островах», в котором категорически отвергалась возможность участия «большевистского правительства» в решении вопроса о дальнейших судьбах России. Заявление было передано представителям союзников в Екатеринодаре, Одессе и Париже³².

В письме к Маклакову Национальный центр просил довести до сведения союзников, что ехать на Принцевы острова имело бы смысл «разве для того, чтобы обнажить всю бесплодность этой попытки. Наш выход другой: поддержите сейчас, немедленно генерала Деникина и адмирала Колчака»; «надо всю возможную силу сразу бросить на эти яркие центры всероссийского объединения»³³.

Даже спустя полгода правление Национального центра в письме Маклакову подчеркивало: «…мы страшно боимся, что в последний решительный момент опять выскочит что-нибудь вроде Принкипо»³⁴.

Московские кадеты восприняли весть о предполагаемом созыве конференции на Принцевых островах как побудительный толчок к объединению с другими антисоветскими группами, подпольно действовавшими в советской столице. Именно перспектива Принкипо послужила фактором, ускорившим создание объединенного Тактического центра³⁵. Вопрос об отношении к конференции на Принцевых островах обсуждался Тактическим центром; выработанная декларация отвергала всякую возможность соглашения с Советской властью и призывала союзников оказать вооруженную и материальную помощь белым армиям³⁶.