Кадетская контрреволюция и ее разгром

Национальный центр предлагал Деникину срочно осуществить следующие меры: создать центральный правительственный орган из лиц, «способных на решительные волевые действия», «не уклоняясь ни вправо, ни влево»; создать ответственное перед властью министерство внутренних дел; образовать при высших административных органах в провинции так называемые «советы» из местных чиновников, представителей торговли, промышленности, кооперативов, ученых обществ и учреждений и т.д. Тезисы предусматривали «суровые меры» против спекуляции, взяточничества, грабежей и других преступлений, «расстраивающих жизнь тыла армии»¹².

В «Тезисах» подчеркивалось, что власть должна опираться и ориентироваться на среднебуржуазные слои города и деревни. Предлагалось пересмотреть отношение к национальным «государственным новообразованиям», чтобы «заинтересовать их в содействии борьбе армии». Особое внимание хотелось бы обратить на пункт, предусматривавший «осторожные, но решительные меры против сознательного и бессознательного провоцирования (выделено нами. — Н. Д.) идеи монархии»¹³. О побудительных мотивах такой формулировки уже говорилось выше.

Одновременно Астров и группа близких к нему членов Особого совещания, входивших в состав Национального центра, — Степанов, Челищев, Федоров и др. — обратилась к Деникину с запиской, в которой констатировала, что «общее смущение и тревога на фронте и в тылу требуют решительных, немедленных и ярких действий», и предлагала, распустив Особое совещание, образовать вместо него так называемый Совет при главнокомандующем в составе семи человек. В записке говорилось: «В обращении к армии и населению можно было бы указать, что новая власть устранит в своих действиях допущенные раньше ошибки и, беспощадно карая нарушителей гражданского мира, грабителей и насильников, возьмет под свою защиту все население»¹⁴.

30 декабря Деникин упразднил Особое совещание, заменив его «правительством при главнокомандующем». Этот орган власти просуществовал слишком недолго, чтобы можно было судить о направлении его деятельности. Однако характерно, что во главе нового правительства стояли генерал А. С. Лукомский — бывший глава Особого совещания — и А. В. Кривошеин, хорошо известный своей правизной. Уже одно это показывает, что о коренном повороте политического курса не могло быть и речи. Все сводилось лишь к изменению тактической линии.

Что касается Национального центра, то он, как писал Астров, «тесно связал себя с Особым совещанием» и «умер вместе с ним, получив предварительно смертельную рану в Москве в августе 1919 г.»¹⁵ (имеется в виду ликвидация кадетской подпольной организации).

С каждым днем в белогвардейском лагере усиливалось неотвратимое ощущение конца. Но кадеты не сдавались, судорожно пытаясь отыскать какие-нибудь дополнительные резервы помощи «белому делу». 21 декабря из Ростова в США выехала «особая миссия главного командования» Вооруженных сил Юга России во главе с членом кадетского ЦК П. П. Гронским. Официальная цель ее состояла в «установлении более дружественных отношений между Россией (белогвардейской. — Н. Д.) и США»¹⁶.

Тогда же в «Донской речи» появилась статья левого кадета П. Е. Рысса, призывавшая в борьбе против Красной Армии вновь опереться на Германию¹⁷, где имеется сильное течение, желающее оказать военную помощь России», т.е. белогвардейцам. Еще два года назад кадеты, споря об ориентации, изобретали разного рода исторически-психологические обоснования своего внешнеполитического курса. Теперь было не время для подобных мудрствований. Автор статьи с циничным прагматизмом предлагал «во имя национальной политики» ориентироваться на державы, союз с которыми «выгоден в настоящем». В политике нет любви и ненависти, рассуждал он, есть только правильно понятый расчет. «Стоя на перепутье, — писал Рысс, — зорко будем смотреть, какая дорога удобнее, какой путь короче»¹⁸.

В последний период существования деникинского и колчаковского режимов вновь дала о себе знать, несмотря на дальность расстояния и отсутствие непосредственной связи, синхронность настроений и действий кадетских идеологов военной диктатуры в разных концах страны. Недаром руководители Национального центра подчеркивали, что «при решении общих вопросов на Юге и в Сибири независимо друг от друга приходят к аналогичным решениям»¹⁹.

•