Кадетство. Воспоминания выпускников военных училищ XIX века

Относя изложение мер, предложенных графом Шуваловым для осуществления такой мысли, к III главе этой части Очерка, воспользуемся дошедшими до нас сведениями для выяснения здесь общего характера содержания и быта учеников в перечисленных выше наших первых специально военных школах в период времени от их основания до 1756 года.

Прежде всего, необходимо припомнить, что при Петре Великом государственная и преимущественно военная служба была обязательною для дворян, как и для других сословий; вследствие того каждый поступал в эту службу рядовым и производился в следующие чины не иначе как по заслугам.

Таким образом, все ученики первых военных школ считались военнослужащими нижними чинами, которым школа давала только средства для приобретения тех или других специальных знаний, необходимых для дальнейшего движения по службе.

По заведенному порядку ученики при поступлении в школу приводились к присяге, получали определенное жалованье (от 12 до 36 рублей в год соответственно классу, в котором находился каждый из них) и первое время жили на частных квартирах.

До 1724 года Петербургская Инженерная школа даже и сама не имела казенного дома и вместе с учителем своим, капитаном Гольцманом, помещалась в двух светлицах, нанятых на одном из постоялых дворов Московской стороны; в 1783 году она переведена была в казенный дом на Петербургской стороне (где ныне здание 2-й Военной Гимназии) а в следующем году в том же «Инженерном доме» размещены были и ученики школы.

В это время Артиллерийская школа находилась на Литейной, против Артиллерийского двора, рядом с церковью св. Сергия. Здесь тоже не полагалось казенных квартир для учеников; но иногда, с разрешения Канцелярии главной артиллерии, школа помещала в своих свободных комнатах некоторых учеников с обязательством, впрочем, отапливать помещение на их собственный счет. Казенная одежда отпускалась ученикам на сроки от 3 до 4 лет; белье и обувь пополнялись ежегодно. Для постелей выдавались коровьи войлоки, обшитые грубым холстом, и одеяла из серого сукна с холщовою подкладкою. На продовольствие учеников отпускалась от казны только указная дача провианта и соли с приварочными деньгами; при таких скудных средствах пища учеников едва ли могла быть достаточною. И действительно, в делах Артиллерийской школы сохранились копии с донесений ее в Канцелярию главной артиллерии о том, что «от худого содержания и голода ученики лишаются сил и не могут прилежно учиться».

Внутренний порядок в школах обусловливался одними казарменными требованиями, и на учеников распространялось каждое из распоряжений, которые делались смотрителем дома для всех, без различия, проживавших в нем людей. Ежедневно, в начале пятого часа утра, дежурный капрал обходил все квартиры и будил учеников и служителей, которые и отправлялись в школу и на работу; после 11 часов давалось время для обеда, а с часа до 6 часов вечера снова производились занятия в школе и работы по дому; затем в 9 часов дежурный опять обходил все квартиры, требуя, чтобы огни везде были потушены.

На учеников возлагались, как уже было замечено, многие служебные обязанности; кроме того, их поочередно ставили на часы к различным постам в Инженерном доме, не исключая и арестантской. За неисполнительность и проступки ученики подвергались суду и наказаниям наравне с нижними воинскими чинами; сохранившиеся до нас канцелярские дела школ представляют и такие случаи, где школьники, проживавшие на частных квартирах, судились за буйство и разбой на улицах и за укрывательство у себя беглых крепостных людей с их женами и детьми, как равно и такие приговоры военного суда, которыми определялось, например, «прогнав шпицрутенами через полк шесть раз, написать в инженерные ученики до выслуги», или «бить при собрании инженерных учеников розгами». Впрочем, этот последний род наказаний, как видно из дел, нередко применялся к ученикам не только без всякого суда, но по личному усмотрению школьного кондуктора; бывали даже случаи, что малолетние ученики за частые побеги наказывались розгами, плетьми, кошками и заковывались в кандалы.

В 1730 году одному из учеников «за обложное произнесение государева слова (слово и дело)» определено было такое наказание: «гонять шпицрутенами чрез все наличное число учеников (до 180) три раза и затем оставить по-прежнему в школе».