Кадетство. Выбор

Кантемиров только головой покачал. Неужели они с Василюком ошиблись?

Вообще-то, когда майор Макарова вице-сержантом назначил, Кантемиров поначалу очень против был. Но Василюк сказал: «Вот увидишь, из парня выйдет толк. Его только в нужную сторону подпихнут нужно». Через месяц прапорщик и сам стал замечать, что Макаров начал вести себя совсем по-другому. А тут: здрасьте, приехали! Опять все заново.

Прапорщик призадумался. Может, у парня случилось что? Надо будет разобраться.

Однако Макс уже и сам решил взять себя в руки. В конце концов — он Максим Макаров, а не половая тряпка. Да любой из старых друзей поднял бы его на смех! Он снова вспомнил Люсю. Нет уж, хватит, довольно эти женщины его крови попили! Вот прямо завтра же Макс начнет новую жизнь.

Но на следующий день была эстетика, и Полина, конечно же, свела на нет все его благие намерения.

2.

А началось все с того, что она выбрала для урока самую что ни на есть неподходящую тему. Полина решила поговорить с кадетами о любви.

Естественно, не о любви вообще, а о том, как эта тема раскрывается в шедеврах мирового искусства.

Макс чуть не плевался. Какое лицемерие! Да что вообще Полина может знать о любви? Нет, понятно, что в институте ее хорошо подковали, но разве достаточно теоретических знаний, чтобы иметь право калечить их молодые, еще не окрепшие души?

Внимательно следя за передвижениями преподавательницы по классу, Макс фыркал едва ли не после каждого ее слова. Причем фыркал так громко, что порой умудрялся заглушить речь Полины.

— Любовь является основной темой в творчестве большинства художников, поэтов и писателей. Не сомневаюсь, что все вы читали хотя бы одно произведение мировой литературы, главной темой которого была именно любовь, — Полина сделала паузу и внимательно осмотрела класс, — Это был вопрос, — уточнила она.

— «Эммануэль» считается? — с места поинтересовался Трофимов.

Кое-кто одобрительно захихикал.

Полина улыбнулась, как будто ожидала чего-то подобного:

— Данное произведение раскрывает плотской, а не духовный аспект любви. Может, есть и другие варианты?

Макс, перестав фыркать, схватил ручку и стал нервно стучать ею по столу. Полина несколько раз поворачивалась к Макарову и выразительно поднимала брови, но он принципиально ее игнорировал.

— Неужели никто не хочет ничего сказать? — удивленно спросила Полина после продолжительной паузы. И тут заметила одну поднятую руку. Это был Леваков, — Да, суворовец?

— Полина Сергеевна, можно мне выйти?

— Не совсем то, что я ожидала услышать, но да, конечно.

Пока Андрей выходил, руку неуверенно потянул Перепечко.

— Вы хотите последовать за Леваковым? — поинтересовалась Полина.

Степа слегка покраснел.

— Нет, я хотел ответить.

— Замечательно! Слушаю вас.

— «Ромео и Джульетта», — на одном дыхании произнес Перепечко и сел на место.

Полина одобрительно кивнула и предложила развить предложенную суворовцем тему.

— В бессмертной трагедии Вильяма Шекспира, — начала она, — блестяще отражена тема невозможной, запретной любви. Общество и родные против юных возлюбленных, но их чувства настолько сильны… — последнюю фразу Полина выделила, произнесла едва ли не с придыханием.

Макаров вскочил. Непонимающе глядя на него, преподавательница замолчала на полуслове. С силой бросив ручку на стол, так что та покатилась и упала на пол, Макс с вызовом предложил:

— Давайте лучше обсудим фильм «Интердевочка».

— Старье! — выкрикнул кто-то из суворовцев.

Полина же просто удивилась:

— Любопытный выбор. А можно узнать, с чем он связан?

— Не вопрос! Кое-кто из присутствующих назвал данное произведение «старьем», но я кардинально не согласен. Я считаю, что тема, которая там раскрывается, невероятно актуальна и сегодня.

— И чем же именно? — Полина присела, не сводя с Макса заинтересованного взгляда.

— Дорогая валютная проститутка отдается богатым старым мужикам за большие деньги и не строит из себя при этом ангела, — Макс вложил в свой ответ столько презрения, что не сомневался: Полина поймет, на кого он намекает.

Однако если Полина и поняла, то вида не показала. Выглядела она более чем невозмутимо.

— Может, я что-то и упустила, но мне всегда казалось, что фильм немного о другом, — она встала, — Хорошо, Макаров, садитесь.

Но Макс не сел.

— Полина Сергеевна, я могу выйти? Мне в медсанчасть нужно.

— Что-то случилось? — она озабоченно на него посмотрела.

Макс кивнул:

— Голова жутко заболела.

Полина дара разрешение и посторонилась. А Макс прошел мимо, сознательно задев ее плечом. Извиниться он и не подумал.

Оказавшись в коридоре, Макаров тяжело задышал. Ему захотелось курить.

Но ведь какова! Даже бровью не повела. Как будто это ее и не касается. Макса искренне поражало ее хладнокровие. И еще его жутко бесило, что Полина по-прежнему ему нравится. Ничуть не меньше, чем три дня назад.

В училище было тихо. За дверьми мерно жужжали голоса учителей, а кое-где и суворовцев. Макс послонялся по этажу, но, подумав, что здесь его может засечь кто-нибудь из офицеров, побежал вниз, стараясь не сильно топать по ступенькам.