Кадеты и юнкера

Бал открылся национальным гимном, который играл соединённый оркестр отдельной уланской бригады; ему вторил двухтысячный хор кадет и гостей, буквально потрясший стены огромной залы. Патриотический подъём при этом был необычаен – внуки и правнуки праздновали героические дела своих предков. Корпусной настоятель о. Стефан, знаток и любитель старины, с большим подъёмом сказал речь в память героев Отечественной войны, отметив, что среди кадет корпуса присутствуют потомки славных деятелей 1812-го года, назвав их имена, что вызвало шумную овацию.

Для нашей первой роты корпусной праздник был двойным торжеством, так как являлся одновременно и ротным праздником. Утром 8-го ноября в роте имело место торжество по случаю производства кадет в вице-фельдфебели и вице-унтер-офицеры. Директор корпуса, вызвав из строя произведённых, поздравил их и лично вручил каждому соответствующие погоны. В столовую к завтраку строевая рота вошла, уже имея на соответствующих местах своё кадетское начальство, блиставшее новыми нашивками.

К пятичасовому чаю фельдфебель первой роты отправился на квартиру к директору корпуса, как шутили кадеты, «поздравляться», то есть от имени корпуса поздравить генерала и его жену с корпусным праздником, после чего, в свою очередь, получил поздравление с производством и был приглашён на чашку чаю…

С Михайлова дня в седьмом классе начиналось усиленное уничтожение пирожных, доставляемых из кондитерских города почти ежедневно. Это объяснялось тем, что по кадетским традициям каждый нашивочный, а их в роте насчитывалось в году около пятнадцати, должен был поднести товарищам своего отделения сотню пирожных. Такое же подношение делали многие семиклассники в день своих именин и все кадеты, получившие приз на каком бы то ни было корпусном состязании, а именно: за гимнастику, стрельбу, фехтование, музыку, лёгкую и тяжёлую атлетику, футбол и т.д. Всё это выражалось в том, что седьмой класс целый год ел пирожные каждое воскресенье.

Гвардейская юнкерская школа и её подготовительный пансион

В этом году исполнилось 135 лет со дня учреждения 12 июля 1816 года одного из наиболее славных военно-учебных заведений России, давшего русской кавалерии столько выдающихся начальников, почему я беру на себя смелость дать краткий очерк этого старого гнезда, из которого вылетело столько славных птенцов, носившего в русском кавалерийском мире имя «Славной школы».

9 мая 1823 года по замыслу великого князя Николая Павловича была основана для образования тех молодых дворян, которые, поступая в гвардейскую пехоту из университетов и частных пансионов, не имели подготовки в военных науках, «Школа гвардейских подпрапорщиков». Военно-учебное заведение это в отзыве Главного штаба получило наименование «Гвардейской юнкерской школы», которая была подчинена главному надзору великого князя Николая Павловича. Первым командиром её стал лейб-гвардии Измайловского полка полковник П. П. Годейн. Воспитанниками школы являлись подпрапорщики, командированные из всех полков гвардейской пехоты для прохождения курса; они носили в стенах школы свою полковую форму. Им разрешалось иметь личную прислугу из собственных крепостных или наёмных людей в таком количестве, чтобы один служитель приходился на пять человек подпрапорщиков. Торжественное открытие школы произошло 18 августа 1823 года в помещении Измайловских казарм великим князем Николаем Павловичем. Первый состав её воспитанников насчитывал 39 человек; старшего из них по службе, подпрапорщика лейб-гвардии Московского полка Теличева, назначили фельдфебелем.

12 июля 1826 года при школе учреждается кавалерийское отделение, или «эскадрон», и она переименовывается в «Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров». Воспитанниками этого нового отделения являлись юнкера, присылаемые из полков гвардейской кавалерии. Число юнкеров в эскадроне было определено 98 – из расчёта 14 человек на каждый гвардейский кавалерийский полк. Первым командиром эскадрона школы назначили Кавалергардского полка ротмистра Гудим-Левковича, а вахмистром – юнкера того же полка Михаила Храповицкого.