Кадеты Точка Ру

— Да! Я знаю. Это Ванечка Царицын!

Пришлось и Стелле Яновне в свою очередь удивиться: «Ка-ак?! Тот самый?!»

— Ну конечно. Он и есть знаменитый Царевич. Его и по телевизору показывали. Ах, Стелла Яновна, если бы Вы знали…

— Я всё знаю, моя милая, — учительница мудро улыбнулась глазами. — Ты влюблена в него. Ну-у, признавайся.

— Ах!

— А теперь слушай, — серьёзно нахмурилась Стелла Яновна, не переставая при этом мягко улыбаться глазами. — Нет, сначала скажи: ты мне доверяешь? Мы можем быть подругами? Плевать на возраст, Нелля, ты уже большая девочка. А я… я уже старая карга.

— Ну что Вы, Стелла Яно…

— Молчи, милая. Молчи и слушай. Старая карга Стелла в своей жизни упустила миллион блестящих возможностей. Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. Слушай внимательно. Он красив, он перспективен. Многие хищные щучки захотят его отобрать. Мы должны опередить их.

Нелля удивлённо подняла ресницы: что это значит? Лёгкий звон в голове мешал мыслить, а в груди было так сладко от ликёра, от Цветаевой, от приторных духов Стеллы Яновны, от мыслей о прекрасном Царевиче.

— Я открою тебе страшную тайну, Нелли. Только если эту тайну узнают другие, меня уволят из школы, — прошептала учительница.

— Я никому-никому! — насторожилась девочка и подставила ушко.

— Знаешь, кем я работала раньше, до школы? — сощурилась Стелла Яновна. — Знай, моя милая: я была профессиональным экстрасенсом.

— И Вы можете?..

— Я устрою это для тебя. По дружбе. Просто потому, что такому мальчику нельзя дать ускользнуть, понимаешь?!

— Но как?!

— Есть надёжные средства. Давай-ка допьём ликер, я тебе всё расскажу. Обещай, что будешь слушаться.

Ещё бы она не будет слушаться! Ради романа с самим Ца-рицыным она готова пойти на всё. Вот уж Еропкина будет злиться. Как славно! Как хорошо!

— Стелла Яновна, Вы такая чудесная!

— Слушайся меня, девочка моя. И через неделю вы будете гулять в Александровском саду под ручку, и Ваня будет читать тебе стихи собственного сочинения. Только будь осторожна, милочка. Эти офицерчики такие смелые, такие пылкие. Как бы не дошло до поцелуев!

Нелли покраснела.

Глава 11. Как затравить гусара

Живее играйте, музыканты! Не жалей, Фома, горилки православным христианам!

Н.В.Гоголь. Тарас Бульба

Как положено, офицер-воспитатель и дневальный глядели сквозь пальцы на шум в казарме третьей роты. Вечеринка по поводу Ванькиного дня рождения была в совершенном разгаре.

До отбоя оставалось целых сорок минут, а разгорячённые, радостные кадеты уже успели побиться на линейках, подушить друг друга подушками, пористаться на ристалище, пострелять в портрет Наполеона из рогатки — словом, радовались за именинника, который саморучно резал торт, раздавал дружеские подзатыльники и одновременно напевал про Вещего Олега.

Когда дневальный был выведен из строя куском торта, началось самое рискованное хулиганство, за которое в обычный день полагалось немедленное исключение из училища. Порог казармы переступил Жорка Арутюнов, весёлый выдумщик и неплохой поэт из второй роты:

— Ну что, третья рота?! У вас, я вижу, детский утренник?! Кефирчик пьёте?

Сказал и глянул дерзко очами чёрными.

— Внимание, — торжественно изрёк Лобанов, — объявляется тендер на право бить Арутюнову морду.

— Сначала Арутюнова заасфальтируем, — мечтательно улыбнулся кадет Телепайло, засучивая рукав. — А потом пойдём мочить вторую роту як класс.

Арутюнов ловким гасконцем скользнул меж тренированных товарищеских торсов, порхнул полами чёрной шинельки и, подлетев к имениннику, произнёс:

— Позор мундиру! Кто не пьёт, тот не офицер!

При этом присутствующие, включая дневального, отчетливо уловили характерное побрякивание, доносившееся из-под провокаторской шинели.

— Господа офицеры, — улыбнулся Царицын, — как известно, мы люди непьющие. Тем не менее, предлагаю немедленно обыскать и разоружить негодяя. Вдруг у него за пазухой бомба?

«Негодяй» был схвачен. Будучи вывернут наизнанку, мигом произвёл на свет две бутылки портвейна, купленного, судя по пыли и липким пятнам на бутылках, в ближайшей палатке у метро.

— Мы умрём, — вздохнул Лобанов, обречённо доставая из тайника штопор.

— Но не сдадимся! — нахмурился Телепайло. — Не тяни время, наливай трофейную гадость.

— За именинника! — возгласил Петруша, поднимая эмалированную кружку так пафосно, словно это был золотой кубок с адамантами.

— Виват кадет Царицын! — грянули радостно кадеты.

— Я хотел сказать несколько слов в честь юбиляра, — просипел Лобанов и, морщась от алкогольной гадости, полез на табуретку, намереваясь использовать её в качестве ораторского подиума. — Господа! Все знают тонкий ум и беспримерную доблесть корнета Царицына, и я лично…

— Долой! — заревела аудитория.