«Кадиллак» Долана

Голос Делана внезапно стал осторожным. Человек, что стоял снаружи, возле траншеи, знал его имя. Это создало исключительно опасную ситуацию. — Джимми, я вижу кости, они торчат из моих ног! — Заткнись, — холодно бросил Долан. Голоса, доносящиеся из-под земли, звучали как-то жутко. Пожалуй, я мог бы спуститься на крышу «кадиллака», сойти на багажник и попытаться заглянуть внутрь через заднее окно. Нет, вряд ли мне удастся рассмотреть что-то, даже если я прижму лицо к стеклу. Как я уже говорил, стекла были поляризованными.

К тому же мне не хотелось видеть его. Я знал, как он выглядит. Зачем мне на него смотреть? Выяснить, одет ли он в сшитые на заказ джинсы и носит ли свой «Ролекс»?

— Кто ты, приятель? — спросил он.

— Я — никто, — ответил я. — Никто с вескими основаниями закопать тебя в могилу, где ты сейчас и находишься.

И тут со странной, сверхъестественной проницательностью Долан спросил:

— Тебя зовут Робинсон?

Мне показалось, что кто-то со страшной силой ударил меня в живот. Он догадался неимоверно быстро, выловив из тысяч полузабытых фактов и лиц именно те, что требовались. Разве я не считал его хищником со всеми инстинктами животного? Но я не знал даже половины того, на что он способен, и это к лучшему, потому что в противном случае я не решился бы совершить то, что сделал.

— Мое имя не имеет значения. Но ты ведь догадываешься, что сейчас произойдет с тобой, верно?

Внутри «кадиллака» снова послышались ужасные булькающие вопли.

— Вытащи меня отсюда, Джимми! Вытащи! Ради Бога! У меня сломаны ноги!

— Заткнись, — повторил Долан и произнес, обращаясь теперь ко мне: — Я не слышу тебя, он так громко кричит.

Я встал на четвереньки и наклонился над крышей автомобиля.

— Я сказал, ты догадываешься, что сейчас…

Внезапно в моем воображении промелькнул образ волка, одетого в костюм бабушки и говорящего Красной Шапочке: «Это чтобы лучше видеть тебя, милая.., подойди немного поближе…» Я откинулся назад как раз вовремя. Револьвер выстрелил четыре раза. Звуки выстрелов были громкими даже снаружи, где я находился. А внутри машины они наверняка звучали оглушительно. Четыре черных глаза открылись на крыше «кадиллака» Додана, и я почувствовал, как что-то пронеслось в дюйме от моего лба.

— Ну что, я прикончил тебя, ублюдок? — спросил Долан.

— Нет.

Вопли перешли в стоны. Раненый сидел на переднем сиденье. Я видел его руки, бледные, как у утопленника, слабыми движениями царапающие ветровое стекло, и скорчившееся рядом неподвижное тело водителя. Джимми должен спасти его, он истекает кровью, ему больно, боль такая ужасная, он не может выдержать ее, пусть всемилостивый Господь простит ему все грехи, но даже это…

Послышались еще два громких выстрела, и стоны прекратились. Руки отвалились от ветрового стекла.

— Ну вот, — произнес Долан голосом, который был почти задумчивым. — Больше у него ничего не болит, и мы можем спокойно разговаривать.

Я промолчал. Внезапно у меня закружилась голова, и я почувствовал себя в каком-то другом мире. Он только что убил человека. Убил. Ко мне вернулось ощущение, что я недооценил его. Несмотря на все предпринятые мной меры предосторожности, мне повезло, что я остался жив.

— Я хочу сделать тебе предложение, — сказал Долан.

Я молчал…

— Эй, приятель?

…

И продолжал молчать.

— Эй, ты! — Его голос начал дрожать. — Если ты все еще там, говори со мной! Неужели это так трудно?

— Я здесь, — ответил я. — Мне только что пришла в голову мысль, что ты выстрелил шесть раз. Я думал, что ты сбережешь одну пулю для себя — скоро она понадобится тебе. Впрочем, в магазине может быть восемь патронов или у тебя есть запасная обойма.

Теперь замолчал он. Затем послышалось: — Что ты хочешь со мной сделать?

— Думаю, ты уже догадался, — сказал я. — Я потратил тридцать шесть часов на то, чтобы вырыть самую длинную в мире могилу, и теперь я собираюсь похоронить тебя в этом проклятом «кадиллаке».

Он все еще держал под контролем страх, казалось, вот-вот зазвучащий в его голосе. Мне хотелось, чтобы контроль был снят.

— Так ты хочешь выслушать сначала мое предложение?

— Выслушаю. Через несколько секунд. Сейчас мне нужно кое-что принести. Я вернулся к фургону и захватил лопату.

* * *

Когда я подошел к траншее, он повторял: «Робинсон? Робинсон?» — словно человек, говорящий в молчащий телефон.

— Я здесь, — сказал я. — Давай говори. Я выслушаю тебя. А когда кончишь, у меня может возникнуть встречное предложение.

Когда он заговорил, голос его стал более оживленным. Если я упомянул о встречном предложении, значит, речь идет о компромиссе. А если я заговорил о компромиссе, то он, считай, уже наполовину выбрался из могилы.

— Я предлагаю тебе миллион долларов за то, чтобы ты вытащил меня отсюда. Но не менее важно…

Я швырнул на крышу багажника полную лопату песка с гравием. Камни застучали по заднему окну. Песок посыпался в щель на крышке багажника.

— Что ты делаешь? — В его голосе звучала тревога.

— Лень — мать всех пороков, — заметил я. — Вот и решил заниматься делом, пока слушаю.