Кадры решают все

– И еще прекраснодушничаешь! Нет, ну конечно, можно и благодушествовать, когда другие будут отдуваться и за тобой подотрут! Дочь родная колотится изо всех сил, пробивается, ты хоть раз помог? Хоть палец о палец ударил? Нет, зачем? Зато когда муж ей всю карьеру похерил, ты ему нанимаешь адвоката…

– Самого идиотского, – мрачно добавила Вера.

– Вот именно, Слава, самого идиотского, как и все, что ты делаешь! Только это и утешает немножко, что у тебя, как всегда, ничего не выйдет. Господи, за что мне это?

Прижав ладони к вискам, мама вышла из комнаты, хлопнув дверью.

– Правда, пап, зачем?

– И деньги у тебя откуда? – Мама вернулась с шалью в руках и, закутавшись в нее, прислонилась к подоконнику. – Я пять лет в одних сапогах, шубы так и не дождусь, и в этой жизни на море не поеду, зато ради какого-то придурка мы сразу заначку потрошим.

– Солнышко, но это же муж нашей дочери и отец нашего внука, – заметил папа.

– Угу. Не муж, а мечта!

– Какой есть.

– Вот именно. Вот, Вера, любуйся, классический сценарий твоего папочки. Как всегда, полез, куда его не просят, и все испортил, опять же как всегда. Ясно же было сказано, Вера хочет забыть об этом ворюге как о страшном сне, еще и повторили десять раз для непонятливых, но нет! Папа у нас самый умный и самый решительный, когда отдуваться не ему! Сил с тобой никаких нет, ей-богу, Слава!

Вера поежилась. Опять из-за нее скандал в родительской семье, но ведь папу никто за язык не тянул. Мог бы просто пообещать, что поговорит, а потом по-тихому признаться дочери, когда мамы поблизости не будет. Схема-то проверенная, они часто так делали, когда Вера была маленькая.

Сказав, что ничего страшного, все еще можно исправить, надо только отказаться от услуг дуры-адвокатессы, Вера засобиралась домой, к Славику.

Папа, понимая, что его ждет мощная головомойка, вызвался проводить дочь.

– А почему ты решила, что я пригласил плохого адвоката? – спросил он.

– Мне сказали знающие люди.

– Мне тоже.

Вера пожала плечами и не стала говорить, что в папином кругу общения нет людей, имеющих доступ к хорошим юристам и врачам.

Миновав стеклянную будочку киоска Союзпечати, сладковато пахнущую свежими газетами, и серебристый столбик, на котором покачивались желтые таблички с расписаниями автобусов, папа повел ее дальше вдоль улицы по акварельным ленинградским сумеркам. Да, подумала Вера, пройтись пешком это как раз то, что сейчас надо, а Славик будет только рад лишние двадцать минут побыть дома один, как взрослый.

Недавно прошел дождь, асфальт еще не высох, поблескивал остатками луж, и чахлая травка придорожных газонов пахла свежестью и крепла прямо на глазах, обещая скорое лето. Чудесное время, когда можно будет развестись, уехать в отпуск, все забыть и начать жизнь заново.

Вера вздохнула, а папа взял ее за руку и сказал:

– Я еще раз уточню, раз ты волнуешься, но мне кажется, что Вере Ивановне можно доверять. Тем более она твоя тезка.

– Зачем ты вообще вмешался? – с тоской повторила Вера. – Только дурой выставил меня.

– Ну как же, Верочка? Я знал, что ты одумаешься, но боялся, что слишком поздно, вот и решил тебя подстраховать.

– Папа, я все равно с ним разведусь, и, если честно, мне вообще наплевать, что с ним будет после того, как он меня так страшно подставил.

Папа вздохнул и похлопал ее по плечу:

– Верочка, я был плохим отцом, тут мама права. Мало тобой занимался, не помогал устроиться в жизни, поэтому ты имеешь полное право не слушать моих советов.

– Ну пап, зачем ты так говоришь?

– Хорошо, скажем иначе – теперь, когда ты выросла без моей поддержки, я не имею права тебе указывать, как жить. Только я совершенно точно знаю, что, если бы меня вдруг посадили в тюрьму, твоя мама сделала бы все, чтобы облегчить мою участь. Прокляла бы меня, устроила дикий скандал, но не бросила бы.

Вера пожала плечами.

– Это я точно тебе говорю. Миллион раз повторила бы: «Придурок, ни с чем сам справиться не можешь, всю жизнь мне загубил, тряпка», но не оставила меня одного.

– Папа, он вор. Я понимаю, бывают случаи, когда на человека падает подозрение из-за фатального стечения обстоятельств, или там по неосторожности кому-то навредил. Или, например, убил человека, защищая себя или ребенка. Тут да, тут и я бы боролась, но Миша просто крал. Тупо и жалко воровал.

– А ты не суди. Это вообще первое дело в семье – не судить. Делай все, что в твоих силах, а хороший у тебя муж или плохой, достойный или недостойный, предоставь другим решать.

Вера нахмурилась. Они дошли до ее парадной, поэтому начинать спор заново было уже поздно, да и все равно не сумеет убедить папу в Мишкиной подлости, а что она коммунистка и должна быть безупречной в глазах товарищей и всего советского народа, для него вообще не аргумент.