Кадры решают все

Вера посмотрела на мужа. Он сидел, опустив глаза и сцепив пальцы, как всегда, когда о нем говорили что-то хорошее. Подумать только, с каким человеком она жила и не знала. Ничего не знала, даже что он альпинист. Провожала в походы с легким сердцем, уверенная, что он там распевает под гитару у костра и самая страшная опасность, которая его подстерегает – это похмелье.

И на работу отпускала равнодушно, и встречала без радости. Еще и нагружала по хозяйству, ну а что? Это она в обкоме выкладывается, жилы рвет ради семьи, устает как собака, а Миша постоял у станка, гайки покрутил, не включая головы, с чего бы утомиться? Пусть топает за картошкой или диван пылесосит, хоть как-то оправдывает свое жалкое и бессмысленное существование.

А почему не знала? А потому, что никогда его не слушала. За ужином они обсуждали Славкины дела, потом ее рабочие проблемы, и до Миши дело никогда не доходило. Ясность могли бы внести его друзья, тот же Родионов, но Вера же так поставила, что друзья Миши не стали друзьями семьи.

– Нет, справедливости ради замечу, – продолжал Родионов степенно, – что, когда он перешел на киностудию, а у нас остался совместителем, мы когда табелировали, чуть-чуть ему накидывали лишнего. Но он об этом ничего не знал.

– Зачем же вы нарушали закон, дорогой товарищ? – улыбнулся Келлер и откинулся на спинку стула. – Какая была необходимость в этом? Ведь Делиев всей душой радеет за общее дело.

Келлер произнес это таким тоном, что стало ясно – нет ничего позорнее на свете, чем заботиться об интересах коллектива.

– Так мы на него уже дышать боялись, на все готовы были, лишь бы он совсем не уволился.

– Вот как? Но позвольте, три минуты назад вы утверждали, что Делиев трудился не ради денег, а теперь выясняется, что вам приходилось идти на подлог, чтоб удержать его на рабочем месте более высокой зарплатой, чем ему полагалось.

– Так он хотел уволиться, потому что боялся не справиться там у вас! – рявкнул Родионов. – Жаловался, что его нагрузили выше головы, поставили директором сразу на две картины, когда он еще с одной-то еле успевал оборачиваться. Это где видано такое вообще? Молодой работник приходит, ты ему сначала объясни, покажи, сам сделай, потом посмотри, как он сделает, поправь, потом еще три раза посмотри и только потом отпускай в свободное плавание. А тут не успел человек устроиться, ему – бац! двойную нагрузку! Ладно, опытный специалист, а у новичка на любое дело в четыре раза больше времени уходит. Конечно, он не вывозил… Запутался, растерялся, а кто-то этим воспользовался и наворовал себе у Мишки из-под носа!

Вера покосилась на Келлера, который с отрешенным и независимым видом уставился в окно. Недавно Вера читала Славику замечательную книжку Харпер Ли «Убить пересмешника», и там отец Глазастика, городской адвокат, говорил, что защитник никогда не должен задавать вопрос, если не знает, каков будет ответ. Похоже, Келлер сейчас эту заповедь нарушил.

* * *

Удовлетворив ходатайство Веры Ивановны о заслушивании администратора «Ленфильма» по поводу распределения трудовой нагрузки и выяснив, что сотрудники Тихвинского ДК для дачи показаний не доставлены, Ирина закрыла заседание до завтра.

Появился шанс успеть на шестичасовую электричку.

Они собирались перебираться на дачу в выходные, но стояла такая хорошая погода, что грех было держать детей в каменных джунглях, поэтому отпускник Кирилл с помощью бездельника-аспиранта Зейды вчера с утра подхватил детей и поехал на природу.

Ирина, отвыкшая ночевать одна, всю ночь пробарахталась на мелководье сна, устала, соскучилась и хотела скорее к семье. Интересно, Зейда у них там заземлился или вернулся в город, к своей даме сердца, юной следовательнице Яне Подгорной? Ирина улыбнулась, вспомнив, с каким обожанием сангвинический Витя говорил о своей возлюбленной. Она и не предполагала, что этот увалень способен на глубокие чувства, а вот поди ж ты…

Ну, Витька, если и уехал в город, то скоро все равно вернется, а Евгений Горьков с женой отвергли приглашение. Спрятав гордость в самый дальний карман, Ирина позвонила им и упрашивала подышать свежим воздухом хоть без ночевки, но услышала стандартные отговорки про больную маму и много работы. Странные люди, в конце концов, не она же лично выносила приговор Жениному отцу!

Закрыв дверь за заседателями, Ирина от души потянулась. Надо же, проходной свидетель, вызванный формально для характеристики личности подсудимого, дал интересную информацию. Оказывается, на беднягу Делиева навалили двойную порцию работы, и это, черт возьми, несколько искажает сложившуюся у нее в голове картину преступления.