Кадуцей. Избирая Смерть...

Где-то ближе к концу моего краткого доклада, мне под руку ткнулась Мия. Машинально отвлекшись на неё, я снова почувствовал укол сожаления. Пока я там кувыркался с её подругой, моя девочка успела получить добрых два десятка ссадин и гематом, разбить губу, заиметь трещину в ребрах, и все это на фоне легкого сотрясения головного мозга. Я ведь говорил ранее, что Раста должны просто обожать феминистки, за его равноправный подход к тренировкам? Правда, что-то больше никто из женщин в крепости не желает связывать свою жизнь с солдатской наукой. Странно…

– В общем, вышли мы через южные ворота, и направились по дороге, якобы в Ханью. После чего, сделав круг, вернулись в монастырь. За нами никто не следил…

– Никт. Как бы тебе помягче сказать… – Иер смотрел на меня, как на идиота, чем вызывал яркое желание ему вмазать. – Родис расположен между двумя городами, Ханью и Милетом. И возле Родиса, только один монастырь…

Оу. И правда идиот. Не владей я контролем тела, покраснел бы, как девственница в урологическом отделении. И зачем я, спрашивается, убивал полдня на бессмысленный крюк в ожидании возможной слежки, если отследить моё местонахождение можно всего двумя вызовами по кристаллу связи между Ханью и Милетом с вопросом, а не проходил ли мимо экс со служанкой со знаком кадуцея на шее?

Нет, конечно, при сильном желании можно было запутать следы. Для этого всего лишь надо было пять дневных переходов пилить пешком к ближайшему городу, а после – тайком возвращаться назад в монастырь, но из последнего нас отпускали отдохнуть всего на четыре дня, и опоздание на неделю есть достаточно весомый повод тому же Иеру уведомить о пропаже экса ближайший город…

Короче, я кретин. Не люблю признавать свои ошибки, но становиться в позу, и доказывать, что небо зеленое, а травка синяя, ещё хуже.

– Ладно, и что теперь делать? – вздохнул я.

– А ничего. По закону, монастырь является неприкосновенным местом, и нападение на его стены является поводом для объявления войны любому Роду. Даже Император не осмелился бы отдать приказ о разрушении любого из убежищ.

Иер говорил уверенно, со знанием дела, вот только жизнь внесла свои коррективы вновь зазвучавшим женским голосом.

– Никт. Мне надоело ждать!

Пятнадцать пар глаз, а именно столько стояло на нашем участке стены людей, разом повернулись в сторону говорившей.

Одна из четырех фигур шагнула вперёд, вскинув руки вверх. Между ними вспыхнула ярко-оранжевая точка, что постепенно увеличиваясь и набирая высоту, медленно поплыла в нашу сторону.

– Огонь? Ну, удачи тебе. – Пробормотал Раст, и я был с ним полностью согласен. На высоте в три тысячи метров воздух более разрежен, чем внизу, что, в свою очередь, создавало определенные трудности в поддержании огня – магия или нет, но законы физики ещё никто не отменял.

К сожалению, так думал не только я, но и нападавшие. Пыльное марево чуть дрогнуло, и одна из фигур, самая мелкая с виду, тоже вскинула руки. В лицо стеганул ветер, мелкая пыль попыталась забраться в самые неожиданные места, но это было неважно. Поднявшийся смерч словно начал всасываться в медленно летящий огненный шар. И если сначала тот был размером с кулак взрослого мужчины, то сейчас он стремительно набирал размер. Я выхватил Стечкина и попробовал прицелиться в той пылевой буре, что сейчас творилась перед воротами, но стоящий рядом Иер повис на руке, блокируя оружие, и проорал:

– Нельзя! Если мы нападем первыми, нас никакие законы не спасут!

Честно говоря, хотелось объяснить ему в не самых культурных выражениях, что мать его так, летящая в нашу сторону двухметровая в диаметре огненная сфера – это тоже своего рода нападение, и вопрос с тем, кто является агрессором не должен смущать лысую монашью башку, но не успел.

– Вниз! Все вниз! – короткий приказ Раста, и мы практически всей толпой сиганули со стены на внутреннюю площадку монастыря.

Перекатом погасив инерцию от падения, я огляделся в поисках Мии. Чумазая от пыли девчушка оказалась рядом. и. схватив её за руку. я попытался сориентироваться, что делать дальше.

В этом нелегком деле, как ни странно, помог шар. Зависший чуть выше монастыря, он натуральным образом полыхнул жаром, с виду напоминая маленькое солнце. Воздушный поток, словно гигантский насос закачивал кислород в это прожорливое чудовище, что волнами разбрасывало жар, заставляя трещать волосы и тлеть одежду.

Пытка длилась относительно недолго. После чего шар, нет, Шар, резко устремился вверх, где благополучно разорвался.

В себя я пришел за углом какой-то пристройки, крепко прижимая Мию к полу.

Умница поступила грамотно, скрючившись, и прижав ладошки к ушам, а также приоткрыв рот, чтобы хоть как-то ослабить перепад давления на организм. Чего не скажешь о некоторых стражниках, которые сорвав шлемы, размазывали кровь из разорванных барабанных перепонок.