Кадын

Мы остановились, до нее не дойдя. Долина была тихой и снежной. Меня удивило, что Камка решила здесь отдыхать: как кони станут искать себе корм? Но она велела нам спать и не заботиться ни о чем. Мы спешились, развели огонь, разложили войлоки и, только укрылись, сразу уснули.

Проснулись следующим утром. Костер не горел, но на солнце было тепло. Коней рядом не было. Мы встрепенулись: думали, снова волки, – но тут показалась Камка и успокоила: сказала, что отогнала табун выше, на пастбище, и чтобы мы не думали о том.

– Дальше не пойдем? – спросила ее Ак-Дирьи. – Может, сложим себе шалаши?

– Дальше вы не пойдете, – кивнула Камка. – Но строить ничего не будете. Вы пришли сюда посвятить себя Луноликой. Доверьтесь ей, она возьмет на себя заботу о вас.

Больше ничего не сказала, села выделывать мерзлые волчьи шкуры.

Мы провели время в праздности. Выделывали шкуры, варили похлебку, ели. День был безветренным и не морозным, мы отдыхали после тяжелого перехода.

Стемнело, вышел узкий растущий месяц. Камка, вдруг все отложив, потушила костер и села прямо на снег, закрыв глаза и как будто прислушиваясь. Мы смотрели на нее в растерянности. Лес был тих, как всегда в первые часы ночи.

– Слушайте, девы, – сказала Камка. – Луноликая сейчас позовет.

Я вслушивалась так, будто от этого зависела моя жизнь. Но ничего не происходило. Только ночные птицы стали летать на мягких крыльях.

Так мы сидели долго, от напряжения не ощущая холода, но никаких звуков не было. И вдруг поняли, что Камки рядом нет.

Заметив это, мы вскочили, встревоженные, стали оглядываться. Месяц висел невысоко, в подлеске было темно, но мы различили, что следов ее нет. Много дневных следов вокруг, но свежих – нет. Да и как ушла по снегу неслышно?

Тут впервые раздался голос ночной птицы – и мы, не сговариваясь, пустились на этот звук. Он повторился в стороне, и мы повернули. Третий раз чуть подальше. Так уходили мы выше в гору, пока не достигли отвесной скалы. Неширокая тропа шла вверх и выглядела так, будто кто-то вырубил ее в камне. Не раздумывая, мы полезли, цепляясь, чтоб не сорваться: она обледенела и была покрыта снегом, ни зверь, ни человек давно не ходили здесь.

С огромным усилием давался каждый шаг, мы поднимались все выше над лесом, как вдруг услыхали невероятное: удары в бубен, звон погремушек, мелодичные песни флейт. Очишка шла первой и замерла, своим ушам не поверив.

– Люди! – сказала она шепотом.

Мы переглянулись и двинулись дальше. Наконец, вышли на плечи скалы, но звуки были поодаль. Медленно стали красться вперед и увидели отблеск костра, идущий будто из-под обрыва. Очи присела и махнула рукой, чтобы мы сделали так же. Подобрались к краю и глянули вниз.

Перед нами был обширный, совсем лысый каменистый уступ. Попасть на него можно было только с того места, где мы затаились. Внизу горел костер и веселились пятеро женщин. Впрочем, были ли это женщины, мы точно не знали: на плечах их лежали звериные шкуры, на лицах были маски, волос не видно, и лишь по высоким голосам можно было распознать молодых дев.

К их одежде были привязаны бубенцы, звеневшие при каждом движении. Двое держали бубны, третья – флейту, на ней она выводила мелодии, остальные гремели коровьими копытами, дули в рожки. Инструменты все были, как делают в наших станах, но одежды, крики и танцы вокруг огня были нам дики и странны. Кто это, и откуда явились здесь? В оторопи наблюдали мы и не знали, что предпринять. В этот момент одна из них отошла к утесу и пнула большой сверток из шкур. Он казался мягким, катился плохо, она пинала опять и опять, толкая к костру. Остальные радостно завизжали и принялись танцевать быстрее.

– Девы, – охнула тут Согдай, – там наша Камка! – и указала на сверток. Мы пригляделись: из войлока торчали ноги, обутые в сапоги, какие только Камка умеет шить, из бычьих шкур. Такие одна Очишка еще носила, не узнать их было нельзя. Все ахнули.

– Отобьем! – сказала я твердо.

– Но оружия, оружия нет!

И правда, кроме детских кинжалов, у нас ничего не было.

– Камни! – сказала Очи и, не дожидаясь ответа, с пронзительным визгом «айия!» вскочила на ноги и метнула вниз камень. Я увидела, как он ударил в плечо одну из женщин. И не успели они опомниться, как Очи коршуном ринулась вниз и кинулась в бой.

Медлить было нельзя. Я тоже закричала и прыгнула вслед за нею. Скатываясь, схватила камень и метнула в женщину. Он попал в голову, если б была голова своя, не жить ей после такого удара. Но камень ударился о череп волка. Череп съехал набок, с женщиной же ничего не случилось.