Кадын

Он несся со всех ног, чуя катящую следом волну, готовую вот-вот ударить в спину. Он помнил их движения, их нечеловеческую скорость, он не сомневался, что погиб, но ноги несли его со всей мочи. Высокий оглушающий свист, будто стрелы режут воздух, звенел над головой, рвал уши, терпеть его было невыносимо. Свист приближался, Алатай уже ничего не различал перед собой, он бежал как во сне и вдруг услышал другой крик, человеческий, – и сердце его охнуло надеждой: сверху, с распадка летел к нему всадник, сияющий, будто сказочный воин, рожденный из луча солнца: в руках у него была горящая ветка. Алатай вильнул в сторону, бросившись к всаднику, ветка полетела куда-то за спину – лопатками он почуял, что там, совсем близко, лэмо, – чужеземец протянул руку и на ходу втянул его на коня. Сильный, добрый Каспаев конь развернулся и сорвался с места без понуканий, дробно клацая копытами по камням. Алатай еле успел ухватиться за Эвмея, утонул лицом в вороте его мокрой шубы. Он не стеснялся уже своей трусости, он боялся одного – оглянуться, снова увидеть жутких подземных тварей, отвратительных вестников счастливого мира, чьи крики все еще резали ночь, – или это голосил, понукая коня, отважный чужеземец.

Глава 6 Гадание Кама

– Царь! – послышалось за дверью, от коновязи. – Царь! Кадын! – высокий мальчишечий голос, и все, кто был в доме, обернулись. – Царь! – ворвался Алатай и бросился с порога к очагу, взрыл руками пепел, утонул носом в ладонях, но слишком был рад, слишком билось сердце, чтобы соблюдать правила. – Царь, я нашел! Я выполнил твой приказ, я выследил, где зимуют лэмо! – выдохнул он и только тут, избавившись от своей вести, вгляделся в лица перед собой.

Кадын смотрела исподлобья, склонив голову. Взгляд ее был мрачен, и не на него был даже устремлен этот взгляд – она глядела на очаг, не поднимая головы. Алатай осекся и замолчал. Он потерялся так, что не мог бы сейчас вымолвить и слова. Справа от царя у очага сидели приближенные воины, и Аратспай смотрел так же сурово, один лишь Каспай улыбался, как всегда, приветливо. Но тут пошевелился человек, сидящий на месте гостя, которого Алатай сразу не заметил. Он перевел взгляд – и лицом к лицу столкнулся со Стирксом, с насмешливым его и злым взглядом, и похолодел. И тут же понял, как не вовремя был он со своей вестью, и, как во сне, захотелось провалиться сквозь землю, или стать невидимым, и чтобы все это кончилось. Но ничего изменить уже было нельзя – Алатай сидел, как замерзший, и боялся пошевелиться.

– Вестник, выйди и дождись, тебя позовут, – сказала Кадын, поднимая на него глаза.

– Да, царь. – Алатай смиренно поднялся, но тут Стиркс подал голос:

– Нет, царь. Вижу и я, да и ты видишь, наш разговор завершен. Я нашел то, ради чего сюда ехал, и отныне сердце мое спокойно. Теперь тебе осталось сказать свое слово, которое я передам старому больному отцу: привезу ли я ему радость для сердца или же весть, что царь наш – вор и крадет птенцов из гнезда прежде, чем те станут на крыло.

Воины встрепенулись, и Алатай тоже дернулся всем телом от такой дерзости. Только Кадын молчала, и никто не отважился сказать ни слова, так тяжело было мрачное ее молчание. Сердце Алатая ныло, он смущенно и жалко бросал взгляды на царя и ждал, что она ответит.

– Гость, ты желаешь испытать мое сердце, но тебе не удастся это, – сказала она наконец. – Ваше дело с этим воином – только твое и его отца, царь не в силе ни держать, ни отпустить его. Свободный человек свободен во всем. И того, кому служить, воин выбирает собственным сердцем. Теперь уходи. Оставим наш разговор и вернемся к нему, когда придет время. Оставайся в моем стане, живи в гостевом доме. Тебя позовут ко мне.

Стиркс поднялся, не теряя насмешливого выражения на лице, и вышел из дома, кинув на Алатая высокомерный взгляд. Тот сжался и вздохнул свободно, только когда дядя вышел.

– Те, теперь и поесть можно, как долго сидела здесь эта лиса, что живот подвело, – сказал Каспай и потянулся за лежащим на блюде мясом. – Не ко времени тебя духи пригнали, воин, – добавил он с набитым ртом. – Тебя столько не было, мы уж решили, ты оборвал удила и утек в отцовый стан. А нет: отцовый стан сам пришел искать тебя здесь. Всех удалось тебе обвести!

Он смеялся, и Алатай усмехнулся тоже, хотя было ему не весело.

– Ничего, – сказал и Аратспай, тоже беря кусок конины. – Теперь лиса знает, что мы не съели их стригунка и даже силком не держим у своей коновязи.

– Убежденного кто убедит? – возразил Каспай. – Он не поверил ни одному слову царя.

– Словам не поверил – так поверил глазам, – ответил Аратспай.

– Шеш, – прервала их Кадын. – Бело-Синий показал ему то, что было нужно. Не стоит на то слова тратить. Говори, Алатай, с чем приехал.

Он поднял несмело глаза и всмотрелся в лицо царя, силясь понять, не держит ли она гнев в сердце. Но ничего нельзя было прочесть в этом лице.

– Я нашел, – сказал он тихо. – Я выследил, куда уходят на зиму лэмо.

– Те! Это новость так новость! – ударил Каспай по коленям.