Кадын

О-о, собирайтесь все, послушайте.
Кто помнит и видел, помогут мне.
О старых временах буду сказывать,
Память наших предков стану будить.
Как взрастили два брата великий народ,
От золотой кобылицы – большой табун.
Как снялись они и в путь потекли,
От головного до крайнего – три дня идти.
О-о, Золотая река, золотые ее берега.
Хоть руками бери, не оскудеет златом она.
Все реки им сестры были, а та была матерью,
Все реки им жены были, а та дыханье дала.
О-о, кочевье вольное!
Нет пристанища, кроме родного костра.
Нет сокровища, чтоб с собой нести.
Под тележный скрип рожали воинов,
А вечный огонь их в себя принимал.
Шли по землям они, где не знает зима рассвета,
Где вьюга и ночь – две сестры неразлучные.
Там попал народ в ледяную степь.
Гляди – не гляди не узришь долю лучшую.
Конь ноги ломает,
Люд горько стенает,
И чтоб дальше идти,
Уже воли нет.
О-о, подходите, слушайте,
Как народ наш в холодной земле пропадал.
Тогда царь за помощью духов сзывал.
Повелели они, чтобы лед рубили,
Подо льдом они дар для людей сохранили.
Взяв чекан боевой, рубит царь под собой,
Как до сердца земли достучаться желает.
И открылась ему чаша златая,
Как гора тяжела, как котел велика,
А достав, царь слышит духов слова:
Ты пусти по шатрам, сколько есть у тебя,
Пускай каждый по капле кровь сцедит сюда,
А как будет полна, эта кровь закипит,
Золотою рекою она забурлит.
Тогда по глотку отпейте все вы,
И огнем запылает кровь в жилах живых.
Как сказали духи, так все и стало,
Чистым золотом кровь в той чаше сияла.
А как каждый из этой чаши отпил,
В себе новую силу вмиг ощутил.
Поднялись люди и дальше пошли,
И кочевье то длится по наши дни.

Сказитель закончил, и среди слушателей прошел выдох, как первая волна проходит по озеру на рассвете. Из забытья и видений стали возвращаться главы, смотреть по сторонам и что-то новое, свежее находили теперь в своих сердцах. Оглядывались, пытаясь понять, что же это.

– Да где же наша Золотая река? – воскликнул вдруг кто-то, и в этом вопросе была общая растерянность.

– Коней куда направим? Лучшую долю где мы найдем? – стали говорить люди.

– На востоке степняки, а на западе – степи. Конникам и пастухам там привольно, а охотники траву начнут есть. На севере тайга. Охотникам отрада, а скот заскучает. На юге – непроходимые горы. Куда идти? Где Золотая река?

– Да здесь она! Здесь искатели золото по берегам руками берут! – выкрикнул кто-то, и эта мысль поразила всех. Зароптали, боясь обратить глаза на царя. Один лишь конник сидел молча с тяжелым и мрачным лицом, а Алатай совсем растерялся. Во все глаза глядел он на Кадын. Сбор шел неверной дорогой, Алатай понимал это по ее лицу, терялся и не знал, что теперь делать.

Вдруг поднялся с места конник, большой и красивый человек, смуглый от ветра и солнца даже зимой.

– Не о том вы речь ведете, главы, – сказал он твердым голосом, и все вмиг притихли, обернулись к нему. – Вы ищете причину, чтобы остаться. Нам же такого пути не дают ээ-братья. И должно решить, куда уходить. Скажи, царь, – обернулся он, и Кадын подняла лицо, – ты, верно, мысли эти уже гоняла: куда нам направить людей, что говорят духи?

Алатай видел, какой благодарностью озарилось лицо царя, и ему жгуче захотелось оказаться в тот миг на месте Талая. Вот как нужно служить! Вот как нужно прекращать глупые разговоры! Но вокруг только на миг примолкли, снова возобновился ропот, шепот и недовольство.