Каэхон

Еще сложнее подчинить дух своей воле — дело зачастую бесполезное, трудоемкое и опасное. Короткая схватка. И вершина этого искусства есть подчинение своей воле души человека, живой или мертвой! Однако для этого требовался знак Заключения, которому учить меня Акирон отказывался. Как он говорил, по действию он похож чем-то на знак Орохе, но если тот знак — добровольное действие, то этот — насилие, принуждение.

С боевой магией все было проще — в теории. Единственный недостаток, из-за которого магия Смерти редко применялась именно для войны, — дальность действия.

Все, что можно было сделать с помощью камней Духов, требовало прикосновения. Лишь самые сильные Черные маги, как рассказывал мне Акирон темными вечерами, могли творить свое жутковатое чародейство на расстоянии.

Посмеиваясь, Акирон рассказывал мне о магии битв:

— Все былые маги Смерти, или Черные чародеи, как их иногда называли, были склонны к патетике, может быть, к некоему тонкому чувству юмора. Не знаю. Но еще с очень древних времен идет обычай давать распространенным заклинаниям имена. К примеру, «веяние смерти». Патетично, не так ли, Каэхон?

— Не без того.

— По сути, заклинание простое, Оторо, Хорт, Уруз, Архо. Контакт, вложение своей силы воли и отделение знаком Управления души от тела. Грубо и действенно, к тому же обратимо: душа обычно находит путь обратно. Но пока человек без души, им овладевает уныние, проявляется отсутствие желания жить. В любом случае все эти красивые названия — «рука печали», «аура вечности» — хороши лишь для запугивания, если ты не смог подобраться достаточно близко. А с этим у многих магов, как ты знаешь, проблемы.

Мирные дни закончились в один прекрасный туманный день… Точнее, в одну не менее прекрасную туманную ночь. Тайсама и я, как обычно, предавались тренировкам на одной из площадок подальше от людей. В мою голову лезли различные мысли, далекие от нашего дружеского поединка, но по большей части ничего серьезного.

— А это что такое? — остановилась вдруг Тайсама, задержав свое копье у моего лица.

Нервно сглотнув, я огляделся. Ничего странного замечено не было… Все как обычно. Легкий ветерок, девушка рядом, пустынная площадка с парой вбитых в землю столбов.

— И что?

— Туман пропал! — хмыкнула девушка. — Точнее, он рассеивается, медленно, обрывками. Растворяется в воздухе.

— Надо бить тревогу, — озабоченно произнес я. — Тут что-то не то.

— Да ну?

— Угу. Я встревожен. Нужно срочно предупредить Наставницу, а она уж пусть думает.

— Всего лишь туман рассеивается, — фыркнула Тайсама, однако согласно кивнула и первой кинулась в Обитель.

Знакомая дорога, по которой мы бегали уже много сотен раз… Все родное и знакомое, однако теперь даже я заметил отсутствие вечного тумана: стало гораздо суше. Вот и Обитель, обманчиво раскрытые ворота. На страже знакомые все люди, нас они пропустили без вопросов. Не в первый раз. Как я тогда надеялся, не в последний.

Проводник привел меня, как ни странно, в кабинет Наставницы — я-то полагал, она спит. Но нет, великая чародейка, поднимающая кого-то там откуда-то одним пальцем, бодрствовала. Прежде чем я успел постучаться, дверь распахнулась, и эта роковая для Райдо женщина, зевнув, спросила:

— Что не спишь, Каэхон? Мучают особые кошмары про Абатту?

Я отмахнулся, предпочитая не реагировать на оскорбления моего достоинства кхае: себе дороже. Быстро усевшись на неудобный стул, каким-то образом оказавшийся в кабинете, я сообщил:

— Туман рассеивается.

— Туман? — удивленно спросила Наставница. — Это невозможно.

— Однако это так.

— Шучу, — скучающе сообщила она. — Я это почувствовала. Просто угроза достаточно далеко, и мне хотелось узнать, кто же первый отреагирует.

— Ну это была Тайсама, — честно сказал я. — Она сейчас доводит новость до своих — с воинами-наставниками у нее хорошие отношения.

— То есть наши бравые воины предупреждены? Отлично. Почему же ты…

Ее прервала Натша, что ворвалась в плохо прикрытую дверь со скоростью урагана. Маг-наставница была запыхавшейся, от нее несло раздражением, беспокойством, даже немного страхом.

— Туман… Кто-то смог развеять туман! — громко возвестила она.

— Натша, девочка, — с иронией отозвалась Наставница.

Я с удовлетворением уловил в эмоциях целительницы раздраженное смирение. — Я уже знаю, Каэхон с Тайсамой давным-давно это обнаружили.

— О, Каэхон, и ты здесь, — соизволила заметить меня моя маг-наставница. — Ну в общем, положение плачевное: половина магов отмахивается, половина озабочены, но состояние почти везде одно, никто не в силах понять, что делать.

— Для начала поднимите всех иллюзионистов, — зевнула Наставница. — Если туман рассеян — значит, противник готовится напасть и у него есть маги. Наверняка это харакорцы, вот только откуда у них маги? Что-то не помню я таких прецедентов. Натша, Каэхон, вы еще здесь?