Каена (СИ)

- И ты тоже хочешь переступить черту. Ты знаешь, что в человеческом мире ты сможешь обрести свободу. Ты сможешь наконец-то получить собственное бессмертие. Там ты воспользуешься чарами - если они у тебя есть, - и изменишь свой лик. Есть ли у тебя чары?

Молитва. Она не прервалась. Не поддалась. Не посмела пошевелиться, чтобы отрицать.

- Ты не молчишь. Молчание - знак согласия, но ты слишком занята, чтобы кивнуть или отрицательно покачать головой, - нежно прошептала Каена. - Я понимаю. Всё будет куда проще, - королева царапнула её плечи, дёрнула ткань, обнажая кожу и сжимая сильнее. Оставляя отметины, на память о ритуале.

Чтобы утром она не посмела открыть глаза и сделать вид, что всё забыла.

- А ещё ты знаешь, что есть только один шанс оказаться за Границей. Это получить моё личное разрешение. Но я не склонна отпускать такую хорошую придворную даму. Они все себя убивают, рыдают, нарушают мой завет. А ты не хочешь этого делать. Ты столь послушна... Поэтому я бы вечно держала тебя в плену, но появился шанс. Шанс сыграть с судьбой в игру.

Молитва.

- Я знала, что ты согласишься, поэтому не стала спрашивать у тебя твоё согласие. Я знала, как всё это закончится, - голос Каены звучал зловеще. Осталось всего четыре свечи, и она знала, что должна договорить до того, как закончится ритуал. - Ты знаешь, что есть ещё один шанс. Стать одной из Златой Охоты. Стать той, кому завяжут глаза и руки, кто пройдёт по пути из углей с гордо расправленными плечами или с низко опущенной головой. И шагнуть в Златой Лес, гонимая охотой, гонимая болью и страхом за плечами... Вот что ты должна сделать, чтобы наконец-то получить свою свободу.

Шэрра принялась петь молитву громче. Она уже переходила на почти что истеричные нотки, но осталось всего три свечи, и Каена знала, что сегодня не задушит её. Не зарежет. Не отберёт её жизнь.

- Именно потому ты станешь в один ряд с другими жертвами. С другими избранными, которым я дарую свободу. Тебе за спиной завяжут руки, тебе закроют глаза. Это сделает тот, кто будет твоим Охотником. А потом ты побежишь, и он рванётся следом за тобою.

Каена рассмеялась.

Две свечи.

Она уже успевала, разумеется. Она знала, что осталось сказать совсем немного. Совсем чуть-чуть. Она знала, что девушка не посмеет её прервать, что нет ни единого разумного человека, который оборвал бы Её Величество Каену. Человека? Нет. Эльфа.

Людей тут попросту не бывает.

- И тогда, когда ты победишь, ты получишь шанс. Ты первой ударишься о Границу, и она тебя выпустит. Она даст тебе выбраться в человеческий мир. Ты сможешь вдохнуть полной грудью воздух, в котором нет и никогда не будет Туманов. Ты наконец-то сможешь свободно ходить по ночам, потому что человек эльфийке не соперник, а Тварей Туманных там нет. Все они, даже Равенна, останутся тут. За границей. А ты будешь там.

Одна свеча.

- И я уже выбрала тебе Охотника. Наверное, так тебе будет легче - знать, что у тебя двойная честь? Он давно уже не принимал участия в Златой Охоте, но я выбрала лучшего из лучших.

Огонь почти погас.

- Роларэна.

Пламя и молитва утихли одновременно. Молчание и мрак сплелись в безумном танце, и Каена горько рассмеялась, чувствуя, как тонкая струйка крови стекает по прокушенной каким-то образом губе. Она слизнула солоноватую капельку и сжала плечи девушки сильнее.

Но не добралась до горла.

Её ждала Охота.

***

Год 120 правления Каены Первой

Сегодня вечером обещали первый снег. Рэ ждал его почти с нетерпением - ему всё казалось, что как только снежинки посыплются с неба, станет светлей. Хмурая осень, за которой он наблюдал из окна практически каждый вечер, давно уже вымучила, выпила всё, что только могла - почему не мечтать теперь о свете и о далёком, таком нереальном счастье? Почему..

Или, может быть, реальность могла подарить ему больше, чем дурные грёзы?

- Подвинься, - прогундел где-то в стороне Громадина Тони. - Тут Мастера нет, нечего раскладываться на половину лавки. Или для тебя это привычно?

- Я могу уступить тебе место на один вечер, - отрезал Рэ. - Хочешь?

Тони сделал вид, что не расслышал грубого ответа. Он рассмеялся чужой и совершенно несмешной шутке, но на Рэ то и дело бросал раздражённый, но при этом ещё и настороженный взгляд. Словно пытался выведать, что на душе у сокурсника.

- Мастер ни с кем никогда лично не занимался, - промолвил один из старшекурсников, Хажэф. Слова Громадины Тони он игнорировал с таким же поразительным спокойствием, как это сделал бы сам преподаватель, но сейчас в замечании чувствовался лёгкий оттенок беспокойства. - Поэтому ты должен понимать, что обрекаешь себя на дурные подозрения.

- Дурные подозрения - это последствия попыток думать у неумных людей, - резко ответил Рэ. - И если кто-то смеет предположить подобное о Мастере, то, наверное, следовало бы высказать ему сие лично в лицо.

- Возможно, - не стал спорить Хажэф. - И я не стану одобрять чужого хамства, Тони. Но в тот же момент, Рэ, если бы ты разъяснил ситуацию, всем нам стало бы легче. Каковы причины?