Каена

Год 120 правления Каены Первой

Что хорошего могло быть в убийце? В эльфе, у ног которого лежало столько мёртвых людей? Но Шэрра не была человеческим ребёнком — она, как истинная остроухая, скольким бы презрением это слово ни наделяли все остальные, обыкновенные, не испытывала жалости к мёртвым предателям. Она вспоминала, как гибли невинные подснежники под чужими ногами, содрогалась — и каждый раз выбрасывала из головы все остатки жалости к людям, к тому, что они сами собой представляли. Всё это сплеталось в сплошную картину; она не боялась стекающей с рук Роларэна крови, но содрогалась, стоило только Тони своими толстыми, сальными пальцами коснуться её плеча.

Рэн всё больше молчал. Он не беспокоился о людях, убитых им вчера, но тень Каены нависала над ними. И дорога стелилась под ногами, будто бы что-то неровное — Шэрра была уверена, что сейчас, за следующим поворотом, станет ещё хуже.

Они шли прямо. Через лес или по дорожке — эльфы не блудят. И идти эльфам тоже легко — они быстры и легки, не проваливаются, даже в болоте им не так-то уж и трудно, пусть и много хуже, чем на обыкновенной твёрдой земле. Остроухие — что за презрение в этом одном коротком и банальном слове, — способны, будто бы летая, ступать, вышагивать по снегу, словно по твёрдой почве, скользить по ветвям деревьев. Были способны — пока разом не потеряли и магию, и вечность, и всё счастье, что только таилось в уголках Златого Леса.

Шэрра не спотыкалась. Рэн — тоже. В нём с каждым шагом становилось сил, казалось, всё больше; Златой Лес, в котором таилась его душа. Его магия. И его цель, его жажда, его одно существенное желание. Тони пытался ступать медленнее, но попросту отставал — и никто не оборачивался, не давал ему шанса догнать. Он обречён — это было жестоко, да, но в тот же момент — так логично, до такой степени справедливо…

Дикость и ужас. Вот что окутывало его при мыслях о Роларэне, о кулончике на его шее. О чём-то очень важном. Там крылось эльфийское счастье; и Тони представлял, как раздавит его в своих громадных ручищах, а следом за этим умрёт и Роларэн. А Шэрра будет его.

Ведь у Вечности тоже есть свой конец. Разве нет? Разве не всё на свете должно подходить к логическому завершению? Тони мечтал об этом, Тони рвался к цели и пытался достичь её как можно скорее — но у него не получалось добраться до глубины собственных мыслей. Если глубина, конечно, существовала — а относительно этого можно было ещё поспорить.

— Шэрра, — окликнул он девушку — отчаянье, казалось, окутало абсолютно. — Шэрра…

Она оглянулась. В глазах не было ни ненависти, ни холода. Эльфы — поразительные существа; они даже не попрекнули ему предательством, хотя прекрасно знали, что это именно он вёл по следу целую Академию. И вчера, пока Шэрра — наконец-то она, а не он! — заживляла ранения Роларэну, пока скользила своими тонкими пальцами по его израненным рукам, пока губами едва-едва ощутимо касалась скулы, словно пыталась оставить клеймо, затихла в его объятиях — таких, что обними её подобным образом Тони, и уже превратились бы птичьи кости в пыль, — он ждал, что с уст мужчины — ведь он-то пострадал, — сорвётся хотя бы одно оскорбление. Они должны были сказать, что Громадине стоит их покинуть. Уйти. Но Рэну словно было всё равно, а Шэрра… Шэрра следовала за ним, будто бы давно всё понявшая, зрячая кошка — такая гибкая, такая сильная. Тони не нравилось замечать в ней что-то большее, чем просто красивую женщину. Это казалось ненормальным. В Академию слабый пол не пускали — что они могут? Сражаться на мечах, что ли? А она — могла. И палицу — пусть деревянную, а не ядовитую, — она прокручивала в руках с такой лёгкостью, словно прорезала воздух. Только кислота лилась по его пальцам, а она — уверенно принимала каждый сильный для неё удар, послушно падала и вставала, отравляла своё тело для того, чтобы научиться. Достойно ли это было уважения — увы, он не знал. И не мог знать. У людей так себя не вели. У людей женщины были слабы.

Шэрра не позволяла себе быть таковой. А может, попросту не умела. Ведь она не была человеком. Она была эльфом — самым жутким, что только мог себе представить Тони, и в тот же момент таким прекрасным и притягательным. Он тонул в ней, тонул с такой лёгкостью, что она и не замечала.

— Что такое? — девушка замедлила шаг, чтобы теперь поравняться с Тони. Роларэн словно и не заметил ничего — не почувствовал подвоха.

— Мы можем остановиться на несколько минут? Может быть, вам тоже следует отдохнуть…

Они шли всю ночь. Они бежали. Они вот уж сколько часов даже не притронулись к дереву, чтобы пополнить собственные силы. Разумеется, они тоже должны были устать — на это Тони и рассчитывал, теперь глядя Роларэну в спину. Он хотел просто поговорить — задать Шэрре вопрос, что никак не срывался с губ все эти дни.

— До Златого Леса всё равно ещё день пути, — согласно кивнул Роларэн. — Можно. Мне всё равно. Останавливайтесь.