Кафе «Гамаюн». Черная книга

Тяжело дышащий Стас и пришедший в человеческий облик Боня посмотрели друг на друга.

– Ну и где тебя носило?

Стас обернулся к Ире.

– Медальон цел?

Продолжая прижимать к груди сумку, Ира молча вытащила из-за выреза майки висящий на шее медальон, который тихо светился, затухая на глазах.

– Ну, уже хорошо.

Ира хотела возразить, что пока не видит ничего хорошего, но побоялась заплакать и, отвернувшись, уставилась в окно.

Не дождавшись ответа, Стас сунул оружие за пояс и, подойдя к дивану, упал на него, устало закрыв глаза. Но Боня, в отличие от девушки, не собирался спускать все на тормозах. Воинственно подбоченившись, он встал перед Стасом, сердито хмуря брови.

– Прийти раньше не мог? Нас тут чуть не прибили.

Стас мрачно взглянул на приятеля. Ире показалось, что он чувствовал себя очень неуютно. Видимо у Маринки дела пошли совсем не так, как он ожидал.

– Был занят.

– Ну конечно! – В тихом шёпоте Иры послышалась плохо скрываемая ирония.

Выйдя из угла, она села на стул и устало потерла лицо ладонями, ругая себя за то, что влезла в разговор. Какое ей дело, где болтался этот парень? Лучше бы поблагодарила его, что жива осталась. Какое ей дело с кем он спал? Но червь сомнения уже закрался в ее сердце. Похоже, в ней просыпается синдром спасённой принцессы. Совершенно глупое дело в создавшейся ситуации. Слава Богу, что Стас, похоже, не услышал ее неуместной реплики, поскольку был занят разговором с приятелем.

– Пока ситуация не прояснится, надо увезти этот источник проблем (Кивок на Иру) как можно дальше. Собирайся! Нас здесь в покое не оставят. И еще этих жмуриков надо куда-то деть. Не думаю, что Аспид будет так любезен и за ними вернется. Так что тащи сюда веревки и мусорные мешки. А ты (кивок в сторону Иры) пока мы избавляемся от трупов, возьми в туалете тряпку, перчатки, хлорку и замой кровь, чтоб чисто было. Соседи наверняка уже вызвали полицию. Шевелите задницами, пока зеваки сюда не сбежались.

Ире показалось, что ей послышалось.

– Чтобы я мыла пол за покойниками? Ты за кого меня принимаешь?

– За человека, который не хочет остаток жизни провести в психушке. Вряд ли менты поверят твоим россказням про навьи происки… И в то, что мы разлили на пороге ведро чернил – тоже. Одна надежда, что пока они приедут, нас уже здесь не будет. Рассказы о стрельбе в квартире дадут нам полчасика форы. Топай за тряпкой!.. Эй, любитель скумбрии, где ты там застрял?

Но Боня не нуждался в понуканиях. Притащив из кухни пакеты, он уже запихивал в них трупы, стараясь не испачкаться в черной крови, залившей половину прихожей и вход в комнату.

Они управились за двадцать минут. Трупы навьев лежали в багажнике машины, закиданные тряпками. Туда же Боня поставил пару дежурных дорожных сумок. Пол был отмыт до зеркального блеска, хотя щели между половицами предательски чернели. Чтобы отчищенное пятно не выделялось на общем фоне, Ира с перепугу вымыла всю комнату и прихожую, путаясь у мужчин под ногами. Результаты ее трудов привели в восторг Боню, отметившего, что впервые в квартире что-то сделано не его руками, поскольку Стас со своим мачизмом категорически отказался ударить хотя бы палец о палец.

События последнего дня ввели Иру в ступор, и она уже ни на чем не настаивала, отдавшись на милость судьбы, и только тихо костерила дедушку, из-за которого на нее навалилась куча неприятностей. Квартира осталась открытой нараспашку, и там наверняка ничего не осталось. Полиция, скорее всего, объявит ее в розыск, поскольку бегство единственной наследницы после убийства богатого старика выглядит чрезвычайно подозрительно. Ее преследуют какие-то силы, о возможностях которых она не имеет ни малейшего понятия. И, наконец, ей не принадлежит даже собственная жизнь, которой последние сутки распоряжается совершенно незнакомый ей хамоватый парень с замашками серийного убийцы. Ира отстраненно подумала о том, что у нее перерастут поставленные в термостат культуры, и что Ленка, наверное, уже обзванивает больницы в поисках пропавшей подруги, но у нее уже не было сил позвонить даже ей.

После того, как они отъехали от города на несколько километров и выкинули трупы в реку с привязанными к ногам гирями и чугунной «утятницей» («А я-то хотел потушить утку с яблоками!», – Вздохнул Боня) они немного расслабились. Даже в это время Горьковское шоссе было достаточно оживленным. Сидевший за рулем Стас не сказал и пары слов. Боня, покопавшись в сумке, достал бутерброд с колбасой, но вместо того, чтобы его съесть, держал в руке, глядя через плечо приятеля на дорогу.

В полной темноте где-то за Покровом они свернули с трассы, указывающий на Вольгинский. Поселок крепко спал, и Ира порадовалась, что, наконец, они добрались до места. Но машина поехала дальше и свернула с асфальта на грунтовку. Мимо окон потянулись высокие заборы какого-то СНТ. Наконец Стас притормозил возле небольшого домика за забором из рабицы, хозяину которого он когда-то помог справиться с не в меру расшалившимся домовым. Все так устали, что побрели в дом, бросив машину у калитки.