Кафе на Лесной улице

Слушая, как председатель дотошно зачитывает имена, звания и регалии членов комиссии, адмирал Рот мысленно зевнул. И откуда пошёл миф, что только у невысоких людей возникают комплексы из-за роста? Вот, например, сам он своих метра семидесяти никогда не стеснялся, ни в молодости в училище, ни теперь, перевалив за полдень своей жизни. Да и знаменитые тёзки, что Македонский, что Суворов, тоже были невысокими — но добиться успеха им это не помешало. Зато нудно бубнящий в микрофон господин Хоффман — наглядный пример высокого роста, который вместе с внушительными габаритами привёл к комплексу излишней полноценности. Пустое место, зато старается по любому поводу показать свою значимость, дай только возможность. Например, как сейчас, когда пытается заставить капитана ощутить: тут собрались не абы кто, а военно-технические сливки. Потому к председателю, под началом которого такие светила, необходимо относиться с особым пиететом… перечисление наконец-то закончилось, и прозвучал сам вопрос.

— Скажите, почему вы отдали приказ покинуть корабль?

— Я опасался неконтролируемого резонанса сердечников реактора и, как следствие, ускорения распада внешней брони или взрыва.

— Но, как показала запись, даже под управлением автоматики энергетическая установка оставалась стабильной ещё десять минут. И как показали проверки на заводском полигоне на втором экземпляре прототипа, за это время вы гарантированно успевали остановить распад и восстановить защиту реактора. Спецификации материалов корпуса вам были хорошо известны. К тому же, как следует из той части записей чёрных ящиков, которую бортовые системы успели передать… — председатель замолк, пока звучал нужный кусок переговоров. — Инженерная служба доложила, что скорость распада снижается. Но вы приказали оставить судно.

— Приоритетом во время испытательного полёта остаётся безопасность экипажа.

Ответ прозвучал ровным тоном, но Рот заметил, как председатель на мгновение поморщился. Видимо, дурак решил, что ответчик намекает на незнание Хоффманом раздела устава для испытателей. Какое-то время капитан говорил про опасную нештатную ситуацию, особенно с учётом первого испытательного полёта, затем главе комиссии надоело, и он бросил: «Достаточно». Дальше, по идее, председатель должен был подписать сегодняшнюю стенограмму — со своего места Александр видел, как Хоффман потянулся за электронным маркером. И заседание будет закончено.

Внезапно от левого края столов раздался вопрос:

— Капитан Ренуар, вы же по первой своей специальности навигатор, а после этого ещё и проходили повышение квалификации как энергетик-навигатор?

— Да.

Хоффман демонстративно сморщился, будто проглотил лимон. А Рот с интересом начал разглядывать смельчака, который то ли намеренно не заметил намёков председателя, что разговор с капитаном закончен, то ли попросту не обратил внимания… с гражданских станется. Скорее последнее — насколько смог вспомнить пожилой адмирал, худой как щепка мужчина с острыми чертами лица был приглашённым гражданским экспертом. Какое-то там светило в области физики, разбирающееся в теоретических основах нового типа реактора. Тем временем профессор — Александр даже смог вспомнить его фамилию, Чарский — продолжил:

— Информацию с борта о состоянии реактора чёрные ящики передать не успели, но вы наверняка должны были запомнить сводные данные, которые подавались на мостик.

В ответ посыпались цифры, чуть не вогнавшие остальную комиссию в сон. Деятельным остался лишь профессор. Он несколько раз переспрашивал, уточнял и, лишь выяснив все подробности, к облегчению остальных заявил: «Больше вопросов нет». После чего председатель быстро, словно испугавшись, вдруг Чарский передумает, поставил под протоколом завершающую подпись.

В последующие дни повторялось то же самое: профессор задавал вопросы, соблюдая лишь нормы вежливости, и демонстративно не замечал ни намёков, ни желания закончить всё побыстрее. В отличие от коллег, Чарский искренне пытался разобраться, в чём дело… и от этого на душе адмирала Рота становилось погано. Потому что он со своим огромным опытом штабных интриг ещё до вводного заседания угадал результат, который ждут от комиссии. Едва узнал, что проектом командовал родственник военного министра, а председателем комиссии назначен Хоффман.