Кафкианские хроники

верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Для

простых бастардов существовало превеликое множество правил, через которые им было

запрещено переступать, категорически и ни под каким предлогом. Само нарушение

установленных негласных правил беспристрастно и сурово наказывалось, точно и отмерено.

Точно в той мере, которую устанавливали обитатели замка, для каждого бастарда

индивидуально. По мере его «заслуг перед обществом», а если быть точнее, в угоду интересам

обитателей замка. Эти «заслуги», по большей части шли наперекор и вопреки общепринятым

нормам и ценностям, что особенно ценилось обитателями замка. Для решения задачи главенства

внутренних указов замка над общепринятыми международными нормами и ценностями было

принято решение обитателями замка, и экстренно был утверждён засекреченный указ. О

котором знал каждый бастард. Что делало обитателей замка более могущественнее, как им

казалось, на самом деле вызывая чувство отторжения, нежелания иметь каких-либо совместных

дел. В головах жителей замка поселилась химера, которая при любом случае шипела на ухо: —

«Чем сильнее боятся — тем больше уважают»! Что вызывало очередную волну трепетного

волнения, гордости, а порой состояние экстатического наслаждения, со стороны очень похожее

на самоудовлетворение. На самом деле, никто не боялся, а только принимал необходимые меры

для предотвращения возможных непредсказуемых событий, инициированных со стороны

обитателей замка.

«Благоговение перед властями у всех у вас в крови, от самого рождения и всю жизнь вам его тут

со всех сторон и на все лады внушают, чему и сами вы способствуете, каждый по мере сил».

Франц Кафка

Сами обитатели замка визуально не видели каменной стены, и по понятной причине не

ощущали неприступности стен замка, но при этом были прекрасно уведомлены, о свойстве стен

замка, быть видимыми и неприступными для простого рядового бастарда.

— «Как такое, вообще возможно, какая-то мистика или чертовщина!», — воскликнет

изумлённый читатель. Оказывается возможно, да ещё как!

Это свойство психики в непрерывном «изменённом» состоянии сознания, и отличало простого

бастарда от обитателя замка. Однако, в пределах самого замка среди его обитателей

существовало ранжирование на уровни «неприкасаемости». Это очень утончённая тема для

особенного и индивидуального рассмотрения, и которая требует дополнительных и серьёзных

исследований. Но главная беда не в этом неутешительном факте для обитателей замка, а в

последующих событиях, которые внезапно падают на голову, словно из ниоткуда, как

гигантские ледяные сосульки с крыш домов в период первого потепления, — оттепели.

«Эстетически наслаждаться бытием можно, только смиренно живя по законам нравственности».

Франц Кафка

Но, может ли позволить себе обитатель замка низового звена, такую роскошь, как «жить по

законам нравственности»?

— «Никак нет»!

Представляете, какой был бы хаос! Когда весь мир разделён на «своих» и «чужих», ни в коем

случае речь не может идти о соблюдении законов нравственности, особенно в отношении

«чужих»! Поэтому простому бастарду, остаётся единственное удовольствие с единогласного

одобрения обитателей замка: поливать грязью и унизительно оскорблять любого «чужого», начиная с главы государства и кончая простым, пусть даже заслуженным «чужим». По

возникновению, пусть даже малейшей причины, или же без на то весомых причин, — «просто

так». Можно ли, поливать «своих»? Конечно, можно, но только за это, «свои», что совсем

рядом, могут побить по голове тем, что попадётся под руку!

— Будет ли, случившийся факт случайностью? Отнюдь нет. «Она (случайность) — отражение

границ нашего познания. Борьба против случайности — всегда борьба против нас самих, борьба, в которой мы никогда не можем стать победителями», всё точно по Кафке.

«Люди очень много и очень громко говорят, для того чтобы сказать как можно меньше. Это

очень шумное молчание. По-настоящему существенны и интересны при этом лишь закулисные

сделки, о которых не упоминают ни единым словом». Франц Кафка (Как всё этакое знакомо нам

по ток-шоу, однако во времена короткой жизни и творчества Кафки, — телевидения не было!).

От этого, у простого бастарда возникает чувство безысходности и отчаяния, когда его лишают,

такой родной привычки, — оголтело поливать грязью несусветных сплетен и измышлений всех, кого не попадя, и особенно «чужих». К концу недели нагруженный грехами бастард мрачно

ковылял в храм, где все грехи отпускались храмовником. Таким образом, создавалось

впечатление отпущения грехов перед невидимым и всемогущим авторитетом, который может в

любую минуту наказать хворью или неизлечимым недугом с дикими болями, якобы за мелкие

или крупные прегрешения.

«При известной степени самопознания и при других благоприятствующих наблюдению за

собой условиях неизбежно будешь время от времени казаться себе отвратительным». Франц

Кафка

Несомненно, таким образом воссоздавался, как Феникс из пепла — этот необычайно красивый

ритуал с множеством сверкающих, а порой ослепляющих предметов, в качестве атрибутики.