Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей

ПВЛ во время описанных Т. Пешиной событий не ведает никаких Олегов. Вещий Олег давно упокоился сразу в нескольких могилах, а других Олегов ПВЛ еще не народила. На момент изгнания Олега из Моравии ПВЛ вообще не зафиксировала никаких событий: годы с 949 по 954 в ней пустые. Но цена датам в ПВЛ хорошо известна. Зато… через пару десятков лет, как раз тогда, когда западнославянские хроники возвращают Олега Моравского на Русь, ПВЛ нам подсовывает весьма подходящую кандидатуру — Олега Древлянского. Олег Моравский «возвращается на Русь» в 967 году, а Олег Моравский впервые упоминается в ПВЛ под 968 годом. В 970 году он якобы становится древлянским князем.

На первый взгляд может показаться, что ничего подходящего нет в этой незначительной эпизодической фигуре погибшего в юности древлянского князя. Однако, внимание, речь как-никак идет о русском ольге, возможно самом первом, если не считать мифического Вещего Олега, и к тому же древлянском князе. Последнее важно, так как нельзя сбрасывать со счетов теперь общепризнанный факт, что ПВЛ сознательно замалчивает и затушевывает все связанное с Древлянским государством и его правителями до их подчинения Киеву. Летописные замалчивания касаются не только Олега Древлянского, но и другого древлянского персонажа ПВЛ — князя Мала, последнего, по версии ПВЛ, представителя местной древлянской династии, которого С. Горюнков как раз считает изначальным прототипом Ильи Муромца и, следовательно, одним из углов богатырского треугольника «Святогор — Латыгорка — Илья Муромец».

БОГАТЫРСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Ах, люди слишком ветрены,

они страстей невольники,

не только в геометрии

случались треугольники. <…>

В глубокой древности

на почве ревности

дома крушили,

людей душили.

И в современности у нас, однако,

на почве ревности бывало всяко.

«Любовный треугольник

»,

слова Ю. Энтина; песня из к/ф «Бедная Маша»

Гипотеза С. Горюнкова о князе Мале как прототипе Ильи Муромца опирается на отождествление Д. Прозоровским двух персонажей ПВЛ: древлянского князя Мала и безвестного Малко Любечанина, отца Добрыни и Малуши. По Прозоровскому, Ольга после захвата Искоростеня сослала Мала пленником в Любеч с поражением во всех правах, вследствие чего ПВЛ именует его в дальнейшем с оттенком уничижительности Малко Любечанином, а его детей сделала своими рабами: Добрыню чем-то вроде конюха, а Малушу чем-то вроде ключницы[46]. Версия Прозоровского безоговорочно принята не только Горюнковым, но и многими другими историками. На сегодняшний день она, пожалуй, считается едва ли не непреложным фактом. И как-то никого не смущает, что во время «древлянской войны» и предполагаемой ссылки пленного Мала, то есть в конце первой половины X века, города Любеча вообще не существовало! По крайней мере, точно не существовало крепости или замка, которые могли бы использоваться в качестве надежной тюрьмы для лишенного власти, но высокородного и потому чрезвычайно опасного для Ольги пленника.

Древний Любеч копал-раскапывал не кто-нибудь, а самолично академик Б. Рыбаков, пристрастие которого к «Полянским древностям» и приверженность идее автохтонной государственности приднепровских славян хорошо известны. Так что если сам Рыбаков не нашел в любечской земле ничего «городского» старше XI века, то этому нельзя не верить. Кстати, первое действительно летописное, достойное доверия упоминание Любеча в ПВЛ связано со съездом князей 1097 года, что вполне согласуется с археологическими находками Б. Рыбакова в любечской земле. Так что Любеч можно смело исключить из гипотетических мест заключения Мала, если таковое заключение вообще имело место.

Теоретически Любечу есть альтернатива — городок Любечанинов на Черниговщине, ныне село на окраине города Остер Козелецкого района. Любечанинов даже ближе к Киеву, чем Любеч, до него всего километров шестьдесят по прямой, но никто не знает, когда возник этот городок и когда получил свое название. Б. Рыбакова он как-то не заинтересовал, другие археологи тоже не посчитали нужным поковыряться в его черноземе, а историки — в его прошлом. Судя по названию, представляется наиболее вероятным, что город назван по его основателю, какому-то любечанину, но тогда Любечанинов заведомо моложе Любеча.