Кай из рода красных драконов-2

— Желчь вырезать спешит, кровопийца! — прошипел ей в спину один из воинов. — И кровь сливать, пока труп не остыл.

Вайгальцы очень любили своих колдунов.

Мы втащили Байсура в юрту, положили у очага, где было светлее. Шасти вошла следом и скомандовала:

— Оставьте тело у огня и пошли прочь!

Багай — куда же без его комментариев — взял себя за горло, демонстрируя, что сейчас Байсуру придёт хана.

— Так даже лучше! — прошептал он. — Вот помучается теперь, пока помрёт!

— Зря он сделал, что не разбился, — согласился незнакомый парнишка.

— Это я виноват, — едва слышно выдохнул Бурка. — Я велел волку лететь вниз.

— Да ну, — отозвался я на автомате. Не сообразил, что мальчишки, помогавшие нести Байсура, уже ушки навострили. — Ты же не приказывал ему сбросить всадника?

— Нет. Но Байсур, наверное, испугался, что волк сейчас вернётся обратно в лагерь, и спрыгнул.

Ага, значит, Бурка предполагал не самоубийство, а побег. А он-то ведь всё видел от начала и до конца. И глаз у него верный, звериный. Безо всяких человеческих сантиментов.

— Может, Байсур и хотел взлететь, чтобы спрыгнуть? — предположил я. — Это самый простой способ самоубийства. Не парься!

Я пытался успокоить волка. Хотя понимал, что с мотивом Бурка скорее всего угадал. Байсур, хоть и дурак, всё-таки трусоват был прилично.

Подумал, наверное, что самый лучший момент дать дёру — пока я у колдуна в юрте. Не вижу — вроде как и сделать ничего не смогу. Так ребёнок при игре прячется, закрывая глаза ладонями.

Шасти села рядом с Байсуром, а мы пошли наружу. Она умница, может, и вылечит этого идиота.

Казалось бы, добрая новость: парень заплатил за свою глупость, но остался жив. Но радости у меня не было.

Мстить я не собираюсь. Выжил Байсур, значит, повезло дураку — вот так я это понимаю. И мне уже поздно менять принципы.

Но вот вылечит Шасти Байсура, и что с ним делать? Тоже печать накладывать, чтобы подчинялся мне по приказу магии, раз добром не хочет?

Ну, тоже вариант. Ладно, пускай живёт.

Вот же Шонк стонать будет. Ведь он уже мысленно продал баранину, причитавшуюся Байсуру, а монеты в карман положил!

Выбравшись из юрты, мы обнаружили, что в лагере стало пустовато.

Воины, что привезли колдуна и обустраивали здесь всё, быстренько собрались и слиняли в город. Колдун-то отвлёкся, и камни вокруг его юрты можно было уже не перекладывать.

С нами остались — два стражника и два воина со своими волками. Стражники для битья, а воины, наверное, для охраны нас, баранов и птиц.

Для этих четверых и для Йорда была поставлена вторая юрта. И она достаточно далеко отстояла от юрты колдуна, чтобы не тревожить «сиятельного Нишая».

А вот нам ещё предстояло сегодня поставить и свою, большую, и хозяйственную, малую, юрты. Иначе спать придётся на земле под открытым небом.

О чём сейчас с вымученным весельем рассуждал Йорд, выстроив мальчишек, как сумел: кривым полукругом.

Йорд попытался привлечь к нашему обучению и воинов, но оба волчьих всадника заявили, что в караул им положено заступать ночью, а сейчас они идут отдыхать. И тоже слиняли.

Стражникам отдыха днём не полагалось. Оба зевая уселись на большой плоский камень и стали слушать, как Йорд грозит нам страшными карами, если мы попробуем повторить побег Байсура.

Ну и занятиями до самых сумерек, если будем лениться.

На меня он зыркнул мрачно. Рявкнул:

— Становись в строй! Вечером получишь, что заработал! А сейчас ты мне нужен! На тебе буду всё показывать!

Я изобразил радостную покорность, чтобы успокоить нашего педагога*. Похоже, у него продолжались проблемы с командованием: парни как не слушали его, так и не собирались. Умора просто.

Йорд начал повторять, как нужно ухаживать за волками. Велел мне показать, что я понял вчера.

Волки-ветераны лежали в сторонке, но заинтересованно поглядывали в нашу сторону. А два волка, что принадлежали воинам, устроились на взгорке и откровенно пялились на нас. А ведь эти-то точно имели право улететь поохотиться.

Я в первую секунду не понял такого расклада, а потом сообразил — Бурка. Он эту живность просто притягивал. Волки, даже «хозяйские», не собирались никуда уходить, пока старший брат не прогонит.

Посвистел Мавику, и он подошёл так охотно, что я и в этом начал подозревать мохнатую лапу Бурки.

Мавик радостно облизывался и тыкался носом в мешочек на моём поясе. Ну да, я не забыл про него, снова прихватил немного сушёного мяса.

Хотелось, правда, сожрать его утром: кормили нас из рук вон плохо.

Хорошо, что толстяк Шонк догадался хотя бы баранов пригнать. Иначе бы вообще сегодня пришлось ложиться спать голодными.

Охота — дело небыстрое. Хотя… крылатые звери могли бы и поохотиться для нас!

Я посмотрел на улыбающегося чему-то Бурку, потом на волков, потерявших хозяев.

Это были угрюмые боевые звери. В лагере барсов мне рассказывали, что крылатые волки, потеряв всадников, чаще всего улетают в горы, но не покидают места обитания людей. Словно бы тоскуют по всадникам.

Вот таких ветеранов и ловят для жертвы духам при посвящении в воины. Ловят и опять выпускают.