Кай из рода красных драконов 4 (СИ)

Он был ловчее — Незуру всё-таки не хватало гибкости. Да и я ещё не так хорошо, как хотелось бы, освоил его тело.

Но зато если клинки сталкивались, сила удара давала мне непривычное преимущество. Я мог буквально отшвырнуть слишком лёгкого Нишая.

— Что с нашими людьми?! — выкрикнул я.

Шасти не услышала. Она влепила молнией в мертвяка, и повалил столб такого же мерзостного дыма, как от молнии. Только ещё и вонючего.

— Я наложил на них печати! — выкрикнул Нишай.

— Если не снимешь их, я не просто тебя убью! Я неделю буду отрубать от тебя по куску! По пальцу! По уху!

Я вспомнил про кусок уха, который сунул в поясной мешок и рассмеялся.

— Сначала достань!

— Я вот как тебя достану? Что? Нравится!

Мы сошлись один на один, не видя уже ничего вокруг.

Поначалу, Нишаю, наверное, казалось, что Незур слабее его в фехтовании. Но с каждым ударом я всё лучше овладевал телом воина, и скоро начал серьёзно теснить колдуна.

— Так не бывает! — выкрикнул он, задыхаясь!

— Сними печати с моих людей, и я убью тебя не больно! — усмехнулся я.

Я и сам видел, что движения мои всё точнее, а вот сила никуда не делась. И Нишай, которому, наверное, приходилось решать те же проблемы с чужим телом, взмок, как мышка. Жалкий такой стал, растрёпанный.

— Да чтоб ты сдох! — выкрикнул он.

Я услышал за спиной испуганный вскрик Шасти и бросил быстрый взгляд через плечо.

Те из наших, что сражались со своими же, без сил повалились на траву.

А из леса на нас надвигались мёртвые звери — олени с разорванным горлом, бараны с изгрызенными боками, безглазый медведь со стрелой в боку, иссохшие трупы лис и волков. Возглавляли эту армию мёртвых животных два наших сбежавших трупа — полупереваренный ютпой мальчик и безголовый Касан.

Волки завыли и захлопали крыльями. Они не пытались защищать хозяев, да и не смогли бы, даже если бы захотели — так всё перемешалось. Но и бежать зверям было некуда: небо вдруг потемнело от птиц, и они тоже вряд ли были живыми.

Раздался резкий звук варгана, а потом завораживающее пение шамана. Ичин знал, что делать. Но он был один против огромной армии мёртвых зверей.

Как же так вышло, что дедушка Тин ушёл? У нас всего один шаман, а против нас — все трупы окрестных гор!

Нишай захохотал, ожидая моей растерянности, но он слишком плохо меня знал.

Я сделал выпад:

— Убью тебя — и этот бред тоже кончится!

— Не успеешь! — ликовал Нишай! — Я ещё до-о-лго могу продержаться! Звери сожрут всех твоих людей! Что им — какой-то жалкий шаман?! Все окрестные горы идут на тебя войной! Ха-ха! Ну, убей же меня, попробуй?! Я выпил силы у всех, кто был под моей печатью!

Нишай и в самом деле начал двигаться быстрее. Пот, только что заливавший ему глаза, высох и сам он посвежел.

А вот нашим воинам приходилось туго. Я услышал рычание и жуткий крик человека, которого жрали заживо.

Нишай рассмеялся:

— Ты! Ничего! Не успеешь! Сделать! — выкрикивал он, парируя удары. — Тебе! Никто! Не!..

Над нами кричали птицы, не решаясь пока напасть, но их становилось всё больше! Как только они кинутся вниз…

Удар!

Над моей головой сипло закричал мёртвый орёл, словно подавая сигнал к атаке.

— Тварь! — прорычал я, перекидывая меч в левую руку.

Нишай успел уклониться, но оступился и шлёпнулся на траву.

И тут же за его спиной возникла Шасти с горшком.

Глава 15

Убить колдуна

Встать Нишай не успел — Шасти с проклятиями опрокинула горшок ему на голову!

Из горшка полилась грязная, воняющая болотом… вода.

— Да подавись ты! — кричала при этом Шасти. — Что б ты сдох!

Но Нишай не сдох. Он резво вскочил и вскинул меч, чтобы успеть скрестить его с моим.

По лицу колдуна стекала грязная жижа, волосы слиплись в сосульки, но он был цел, невредим. Разве что глаза вытаращил так, что казался теперь не монголоидом, а европейцем.

И тут над лагерем пронёсся порыв ветра, а в траву рядом со мной что-то шмякнулось. Потом ещё и ещё.

Я быстро скосил глаза: под ногами валялась тушка дохлой вороны, сухая и безглазая. Пришлось переступить через неё — драться-то мы не прекратили.

Правда, Нишай таращился всё сильнее, а когда мы встретились глазами, скрестив клинки, я понял, что зрачки колдуна просто бешеные какие-то.

И только тогда заметил, как странно и мучительно тихо стало в лагере. Лишь звон наших клинков, да звон крови в ушах. Больше ничего.

Стихли крики воинов и трубный рёв мёртвых оленей. Перестали скулить волки. Мир словно бы притих, затаился. Странное сражение своих со своими вроде бы прекратилось. А у мёртвых зверей, видно, кончился «завод».

Это вдохнуло в меня силы. Я удачно пнул колдуна в голень и сумел оглядеться, пока он изображал кувырок по траве.

Точно! Схватка закончилась! Воины мотали головами, валились без сил на траву. А мёртвые звери падали бесформенными кучами. Но было их совсем немного.

Обманул, проклятый колдун! Морок наслал! Ах ты ж коршун тряпичный!

Я в ярости уставился на Нишая. Но встретил всё тот же взгляд, полный ужаса и безумия. Только радужка «дышала» в остановившихся глазах!

Миг — и он овладел собой. Вытянулся в струнку. Мокрый, злой и какой-то отчаявшийся.