Кай из рода красных драконов 4 (СИ)

— Выясню, — кивнул я. — Прибытие Нишая вряд ли останется тайной. Слишком крупная птица. Завтра же пойду и выясню.

— В каменный круг ты клялся не лезть! — напомнил Чиен.

— Думаю, мне хватит городских слухов, — кивнул я. — Нишай — приметный парнишка, с его-то рожей. Если он въехал в город — весь рынок будет гудеть.

— Хорошо, — вздохнул Чиен. — Завтра пойдёшь. Только будь осторожен, заяц.

Я мотнул головой. Осторожным-то буду, не вопрос. Не мальчишка же я, в самом деле?

Вожак волков первым пошёл по тропе туда, где мы оставили крылатых волков. Пора было начинать торопиться — день-то на исходе.

Мы спустились в уютную низинку, заросшую папоротниками. Я уже немного научился ходить по лесу, а ветер дул в лицо, и своего волка Майман прямо-таки накрыл на месте преступления.

Тот с хрустом жрал добытого глухаря! А жрать на работе да ещё и в одиночку — это на войне считается не комильфо.

Второй волк, которого выделили Чиену барсы, стоял рядом, весь распушившись от жадности, но на чужую добычу не посягал. Волк Маймана был под стать хозяину — здоровенный пепельно-серый качок.

Майман взялся отчитывать обжору. Волков днём не кормят — бурчащее брюхо мешает в полёте.

Моего волка в этой гоп-компании не наблюдалось.

Я посвистел тихонько, и Мавик зевая выбрался из зарослей папоротника. В гору за мной он не полез, хитрюга, вернулся к своим на лёжку. Похоже понял, что на вершине горы соперников не планируется.

— Молодец! — Я потрепал его по шее и сунул в пасть кусочек вяленого по-охотничьи мяса.

Оно было без соли и вполне подходило для прикорма.

Мавик полез ко мне с нежностями, бодаясь лобастой головой. Сильный, как телёнок, он едва не сбивал меня с ног.

— Избаловал ты его! — буркнул Чиен.

— Это я-то своего избаловал? Мой посреди бела дня глухарей не давит.

Майман бросил отчитывать волка и велел ему живо доедать добычу. Тот виновато, бочком, подхватил птицу за крыло и понёс закапывать. Усовестился.

Разведчики просвистели, что патрулей не видно. Мы оседлали и подняли наших волков. И полетели низёхонько над самым лесом. Чтобы в случае опасности мигом нырнуть под защиту кедров.

Улетели только мы трое. Родовичи Маймана, волки-разведчики, остались наблюдать за караванной тропой.

В лагере нас встретили радостно. Мальчишки уже закончили заниматься, столпились вокруг меня. Темир прибежал.

Только Истэчи не было видно, задал я ему задачку с этим колесом.

И Шасти не вышла. Верно, или уснула, или опять по уши в своих колдовских занятиях и не услышала шума.

Ну, я к ней попозже сам нагряну. Надо же мне жену хотя бы потискать и понюхать? Пахнет от неё просто чудесно.

Из большой юрты, крытой корой вышел Ичин с тремя барсами. Видно было — советовались. Шаман на ходу раздавал распоряжения.

Пришёл и Айнур — озабоченный, мрачный, с огромным куском белой, тонко выделанной оленьей кожи. Сам велел кликнуть Йорда.

Тот скромничая ушёл столоваться со стражниками, чей костерок теплился на самом опасном краю лагеря, где тропа уходила в густые кусты.

Я удивился, что воинов рода волка и барса в лагере совсем мало. Верно, Ичин всем нашёл работу. Он это умел.

Зато к костру собрались почти все люди Айнура.

Правда, Симар и Вигра отсутствовали. То ли Айнур отослал их по каким-то делам, то ли велел не мозолить ему глаза.

Его ближники на поверку оказались не очень умными, зато шумными и драчливыми петухами. Только разной породы: Симар — бройлер, а Вигра — гальский такой петушок, маленький и задиристый.

Наверное, при дворе это было самое то — по пустякам пыжиться и мечами махать, но не в горах, где надо ходить тихо и много думать головой.

А иначе за меч ты, конечно, успеешь схватиться и без головы, но долго биться без неё не выходит, многие проверяли.

Мы сели вокруг костра, где уже шипел и плевался мясным бульоном самый большой из наших котлов. В лагере готовились к ужину.

Вокруг нас по старшинству расселись воины Айнура, волки и барсы.

Мальчишки устроились сзади, чтобы не погнали. И затихли. Им тоже хотелось послушать, где мы были и что видели.

Я обстоятельно рассказал про удачную засаду, плохую реакцию охраны, возможные сигнальные амулеты и странного колдуна, что долго кружил над караванной тропой.

Ичин слушал молча, Айнур ворчал и хмурился.

— А что если колдун и вправду что-то почуял? — предположил Майман, внимавший докладу так сосредоточенно, словно не видел всё своими глазами.

Я посмотрел на Чиена, нервно оглаживающего рукоять меча, и меня осенило. Драконьи мечи!

Шасти сожгла военный лагерь барсов, разыскивая меч Камая! Она как-то чувствовала его! Правда, на весьма небольшом расстоянии.

А что если колдун закружился над нами потому, что летел-летел и вдруг почуял драконьи мечи?

Но расстояние было велико, и сориентироваться он не сумел. Шасти ведь тоже не сразу сообразила, в какой стороне искать меч.

Я встал.

— Ты куда? — удивился Айнур. — Я тут про лагерь кое-что накидал. Да и мясо уже почти сварилось.

— Я мигом! С женой надо парой слов переброситься!

Но уйти я не успел.

— Хэй! Хэй! — заорали стражники, бросая свой немудрёный обед и выхватывая мечи.