Кай из рода красных драконов

Меня пошатывало, босые ноги неуверенно ступали по земляному полу. Но я всё же добрался до двери и только там привалился к косяку, не в силах двигаться дальше.

С улицы тянуло горелым мясом, что-то звякало, хлопали огромные крылья. Но с этого ракурса было видно только полоску неба и стенку соседнего аила.

Цель была совсем рядом, ещё пару шагов, и можно будет выглянуть в проём. Сколько там воинов? Снайперку бы…

Грудь горела огнём. Ничего. Нужно сделать эти проклятые два шага.

Я покрепче ухватился за слегу…

И тут Майа, как птица кинулась, в аил из двери. Подхватила меня, едва стоящего на ногах.

— Сынок, ты чего? Тебе нельзя туда!

Я замотал головой. На улице кто-то плакал и выл, и на душе у меня было душно, словно она тоже горела.

— Рожи хочу посмотреть! — выдавил я. — Запомнить!

— Нельзя туда, сынок. Нельзя!

— Почему? Они всё равно меня уже видели! И я на них посмотрю!

— Да ты, что ли, не понял? — она взяла меня за левую руку, висящую плетью, и подняла на уровень моего лица. — Смотри!

Я уставился на едва заметный красноватый орнамент, широким браслетом обвивший запястье.

— Ожог такой, что ли?

Я всмотрелся в рисунок и заморгал. Мне показалось, или он слегка опалесцировал в полутьме?

— Что это? — оторопело спросил я.

— Это — воинский знак, — шёпотом пояснила Майя. — Видно, не простого ты рода, сынок.

— А какого? — спросил я, разглядывая странный, ни на что не похожий узор.

— Через год-два видно будет, — ответила Майа уклончиво. И пояснила, вспомнив, что я «всё забыл». — Знак только начал проступать у тебя на руке. Вышла нижняя полоса. Вот это переплетение, видишь? Потом будет верхняя. А потом между ними проступит родовой защитник — волк, наверное, или барс. Ты же, наверное, юный воин из тех из горных отрядов, что шли на помощь владетелю Юри. Говорят, что высоко в горах воинами становятся совсем юные.

— И что теперь делать? — Орнамент вдруг нестерпимо зачесался и начал бледнеть.

— Ждать, — улыбнулась Майа. — Он выступит весь, и мы узнаем, какого ты рода. Но ты из нашей, из красной кости. Видишь, твой знак — красный. Ты происходишь из воинского рода.

— А почему он тускнеет?

— Родовые знаки проступают в моменты боя или опасности. Но твой — ещё слабый совсем. Повезло, что успела его разглядеть.

— А чего ты тогда испугалась? — удивился я.

— Так воины увидели бы и зарубили. — Майа подняла на меня глаза, удивляясь, чего ж я такой глупый. — Этот узор означает, что ты уже был посвящён в воины. У тебя был меч, и ты сражался в долине.

— А ты сомневалась? — рассмеялся я и с трудом сдержал кашель.

— Ты мог быть при ком-то из старших воинов, — пояснила Майа и потянула меня к лежанке. — Мой сын, Кай, бегал с поручениями старших. Это все знают. А ты — ещё младше его.

Она всё ещё поддерживала мою руку, и я видел, как алый браслет постепенно гаснет и сливается с кожей.

— Смотри, — сказал я. — Он совсем исчез.

— Это ненадолго, — покачала головой Майа. — Со временем он будет выступать чаще. Тебе нужно поскорее вставать на ноги и бежать в горы. А пока я перевяжу тебе руки так, словно там тоже есть раны.

Я вспомнил, что руки братьев Ойгона и Темира были обмотаны от локтей до запястий кожаными полосками, но решил, что это для защиты в бою. А выходит, они тоже прятали руки?

Спросил об этом Майю, но она улыбнулась и покачала головой.

— Они не прячут. Но наручи носят только воины, и так тебе делать тоже пока нельзя. Враги думают, что ты ещё мал. Скоро они будут забирать мальчишек, чтобы воспитать из них тех, кто не помнит своего рода. Но с тобой они опоздали, а значит — убьют, когда увидят знаки на твоих руках. Да идём же в постель! — прикрикнула она на меня. — Я позову шаманку. У неё есть хорошая трава от ожогов. Тебе нужно быстрее встать на ноги, сынок.

* * *

Обычные горные волки — хищники ночные, а вот их крылатые собратья охотятся днём. Да и воздушные потоки ночью холодны и плохо держат зверей.

В горах темнеет быстро, и воинам Азрима пришлось спешиться в крошечном распадке между горами, чтобы устроиться на ночёвку.

Диких зверей они не боялись: крылатые волки — опасные хищники. Вряд ли какой-то зверь рискнёт напасть на целую стаю. А бунтовщики, если и заметили отряд, то бегут сейчас, как олени — догоняй да рви.

Миссия была разведывательная — Азрим и колдун искали пропавших воинов терия Вердена, что разбрелись по округе пограбить местные деревушки и не вернулись к сроку. Но привезти пару голов «барсов» или «волков» было бы почётно.

Колдун, тощий и мерзлявый, громко ругался и требовал ставить палатку. Но ночь была тёплая, и воины отнекивались.

Конечно, под утро и они озябнут, так там и вставать пора. А подчиняться колдуну гордые «волчьи всадники» не нанимались.

Поборовшись с рядовыми воинами языком и ничего не добившись, колдун пошёл жаловаться Азриму.

Тот похмыкал, но всё-таки приказал устроить колдуна поудобнее. Куда без него, нахлебника? Горы здесь дикие и страшные. Не чета родным скалам.

Что за земля, где всё поросло диким лесом, как шерстью? Какие же это горы? Вот дома — острые скалы и плодородные долины…