Кай из рода красных драконов

— Ну вот сам и беги за ней!

Я пожал плечами и отвернулся от Ыйгена. Мятеж поднимать сейчас не время, а до Шасти ему не добраться — руки коротки.

Колдунья спала в убежище, и Бурка туда никого не пустит. Несмотря на размеры, зубы у него были не меньше, чем у волков, что летали под седлом, а свирепости он бы им ещё и в кулёчек насыпал.

Но Ыйген хлопнул себя по коленям и радостно захохотал, а потом я услышал знакомый визг.

Оглянулся.

Двое молодых барсов — приятелей Истэчи — тащили мою колдунью. Лицо её было в синяках, но умытое, а волосы — заплетены в косы.

Значит, эта дура сама выбралась из убежища и притащилась к нам!

— Ну, ё… твою мать! — вырвалось у меня.

— Евмать! — радостно повторил Истэчи.

* * *

*«Шалость удалась» — фраза из «Гарри Поттера». Чтобы превратить карту мародёров в пергамент, надо было коснуться ее волшебной палочкой и произнести: «Шалость удалась!».

Глава 26 Шпионка и глаз

— Вот! Шпионку поймали! — обрадованно доложил один из молодых барсов.

Шасти выглядела растерянной, но не так уж и испугалась: ведь она видела меня, Истэчи и братьев.

Я только сейчас сумел разглядеть её как следует: худенькую, но крепкую, с блестящими чёрными волосами и гордо вздёрнутым носом. Вот только лицо было трудно оценить на симпатичность из-за синяков и разбитого лба.

Понял, что возраст оценил правильно — Шасти была ещё вздорным подростком, и кровь в её жилах бурлила. Она лучше отца знала, какую судьбу выбирать, а мне покорилась только потому, что оказалась в безвыходной ситуации.

В прошлой жизни мне такое знакомство и не светило. Парнем я был замкнутым, увлечённым чисто мужскими игрушками. А в Шасти была куча этакой театральности школьных отличниц и активисток.

— Отпустите девушку, — сказал я спокойно. — Это не шпионка. Это моя жена.

Если бы я знал, что вызову этой простой фразой такое глубокое всеобщее обалдение, я бы молча отобрал у парней Шасти и увёл её с пепелища.

Смысл такой реакции барсов дошёл до меня не сразу. Только когда я увидел растерянность даже на физиономии неунывающего Истэчи.

Блин, — осенило меня! Это же воинский лагерь. Чужаков сюда приводить нельзя. Так просто не делается, не бывает.

Юная колдунья могла попасть сюда только пленницей и шпионкой. И тогда отсюда — уже никак. Только в костёр или в пропасть.

Вот почему Темир и Истэчи жались вчера к самому краю свежеобразовавшейся осыпи. Нет, они не были такими безбашенными, как мне подумалось! Они по краю обходили жилую, табуированную часть лагеря!

Когда я привёл сюда детей и женщин своего рода, я уже нарушил все мыслимые и немыслимые правила и запреты. Но привести чужака? А потом сказать: стоп, пацаны — это моя жена?

В общем, я ещё и правила нарушал неправильно. Одно дело тайком протащить шпионку. Все бы поняли, что я предатель и перевёртыш, и прибили обоих.

А как понимать то, что я сделал?

— Так это же ведьма! — обрадовался Ыйген. — Все видят её чёрные одежды! Это одежды колдунов терия Вердена! Её нужно отвести к пропасти! Пусть отправляется в нижний мир!

Я нахмурился. Судя по лицам барсов — такое тоже было против правил. Ведь я же сказал: жена. И они мне верили.

Ичин покачал головой и поднял руку, делая запрещающий жест.

Но Ыйген больше не желал подчиняться шаману.

— Ведьма должна умереть! — он стал орать и крутиться вокруг себя, чтобы увидеть лица всех барсов. — Разве можем мы пощадить ведьму? Отдайте её мне, если Ичин стал слаб! Я сам всё сделаю!

Барсы растерянно молчали. Молчал и Ичин, растирая руку.

Наверное, это было в его манере — тянуть с принятием решения. Но момент сейчас для раздумий был совершенно неподходящий.

Решение мне подсказали удивлённые глаза Шасти. Пока барсы разглядывали её, она прицельно уставилась на Ыйгена.

Потом пошарила глазами по талии, но сумочки не обнаружила и беспомощно оглянулась на меня. Я же отнял все её сокровища. И прицепил на пояс.

Пришлось покачать головой: «Что за блажь?»

Тогда Шасти глазами показала мне на Ыйгена и следом — на сумочку у меня на поясе.

Я нахмурился. В сумочке я порылся. Там были разные колдовские штуки. Амулеты, письменные принадлежности, непонятные жидкости в крошечных бутылочках из камня.

А ещё… там был большой лоскут выделанной кожи, испачканный в чём-то чёрном и жирном. Как если бы…

— Ну? Чего стоите? — рассердился Ыйген. — Все знают — ведьму должен убить шаман. Но смотрите — он медлит! Духи оставили его и не подсказывают, что делать! Отдайте её мне!

Воин вытянул растопыренные руки и кинулся к барсам, держащим Шасти.

Я схватился за рукоять короткого меча, но Ичин опередил меня. Шагнул наперерез.

— Прочь! — взвыл Ыйген. — Уйди с дороги! Кто ты такой, чтобы мешать мне исполнить обычай? Почему ты молчишь? Почему не тащишь ведьму к пропасти?

— Потому что прежняя жизнь кончилась! — пояснил я максимально уверенным тоном, не убирая руку с меча. — Старые правила не уберегли земли рода барса от захватчиков. Тенгри послал меня сюда изменить правила. И духи Ичина говорят сейчас с моими духами! Потому он и медлит! Мы решим это без сопливых!