Кай (СИ)

Не долетел до решетки примерно три ладони и с размаху шлепнулся в дерьмо с высоты почти четырех мужских ростов. Мне удалось не повредить себе ничего, но ощущения были прескверные. Я перемазался с ног до головы и теперь лихорадочно искал, где мне можно отмыться. Поблизости был только канал внизу. Вода в нем была ненамного чище того, в чем я был перепачкан, но все же удалось хоть немного очистить руки.

Я вернулся, за одеждой, забрал протез со светильником и помчался вдоль канала на выход к морю. Выбрался наружу, осмотрелся и ушел подальше от решетки. Нежелательно, чтобы меня заметил кто-то из изгоев, а то придется объясняться, откуда у меня появилась новая рука.

В море я провел около получаса, и посчитав, что наконец-то не пахну, выбрался на берег, полежал на солнышке, а затем переоделся и нацепил протез. Теперь нужно срочно придумать, каким образом мне решить проблему с доступом в храм. Всю дорогу до катакомб я прикидывал различные способы.

Можно попытаться найти высокую лестницу, но мне никогда ее не затащить наверх одному, а посвящать в свои планы я никого не собирался. Была еще одна идея — найти веревку и попробовать прицепить к ней крюк, а затем забросить его на решетку, но получится ли со всем этим добром подняться по стене? Да и звон металла может привлечь внимание случайного храмовника. Но пока мысль с веревкой мне показалась наиболее выполнимой. Можно еще потренироваться прыгать, но успею ли я к тому моменту, как накоплю денег на нож, достаточно хорошо освоить прыжки?

С такими планами я добрался до катакомб, а затем и до Убежища. На мой протез изгои сразу обратили внимание, но никто его особо долго не рассматривал.

Я провалялся до вечера на кровати, дождался появления Рива и мы вместе отправились ужинать.

— Как ты себя чувствуешь, все нормально? — он поставил тарелку с супом на стол и начал устраиваться поудобнее.

— Ты о чем?

— Как о чем? О Тигерте, конечно! — удивился Крикун, — Ты ведь из-за него расстроился!

Я вдруг понял, что совсем о нем и думать забыл! Мои похождения так увлекли меня, что за весь день я даже и не вспоминал о нем. По сути, он мне был никем, а его смерть вызвала лишь сильные переживания и неприятные воспоминания о родителях. Для приличия мне пришлось изобразить скорбное лицо и сочувствующе кивнуть головой:

— Да, очень жаль его. Но вроде бы со мной уже все в порядке.

— Это хорошо. Я отдал Лису твою часть, с тебя пять сколитов.

— Конечно, завтра наберем. У меня новая идея, как заработать.

— Ну-ка, рассказывай! — он придвинулся поближе.

И я предложил ему завтра попробовать разыграть новую сценку, но уже в богатом квартале, используя его дорогую одежду.

Дни полетели за днями, мы с Крикуном придумывали все новые и новые способы честного отъема денег у граждан, регулярно сдавая Лису иногда полную норму, а иногда с недостачей, которую, впрочем, закрывали через несколько дней. Я завел себе блокнотик, в который по вечерам исправно записывал карандашом имя и фамилию обманутого человека. Когда у меня будут деньги — обязательно рассчитаюсь с каждым!

Все мои сбережения хранились все в том же укромном переулке, рядом с кинжалом епископа. Я каждый день приходил в это место, откладывал излишки и очень радовался, наблюдая как мои денежные горки растут.

А еще я научился хорошо прыгать! Каждый вечер, после ужина, до самой поздней ночи, проводил время в катакомбах и пытался достать до высоких балок. Тренировки давались легко и вызывали у меня чувство радости, словно я был рожден для них. Когда мне стало слишком легко допрыгивать до перекрытий, я привязал к ногам тяжелые мешочки с песком и прыгал вместе с ними. А потом привык к ним настолько, что не снимал их даже ночью.

Когда уставал от прыжков — шел лазать по стенам, стараясь приучить себя держаться руками, без помощи ног, за самые маленькие трещинки. Наступил момент, когда и это стало получаться легко, тогда я придумал усложнять задания, вися только на одной руке или двух пальцах. К концу второго месяца моего пребывания в Убежище, мне удавалось ползать по стене часами. Ладони покрылись твердыми мозолями, а руки стали намного сильнее. Когда у меня заканчивались силы, я восстанавливал их сколитами, наловчившись делать это прямо под потолком, и, получив энергию, снова тренировался до самой ночи, забывая про ужин.

И вот однажды, я снял со своих ног мешочки, и решил проверить как высоко у меня получиться прыгать без них. Первый же прыжок получился настолько сильным, что я не рассчитал и ударился головой о балку, за которую раньше еле доставал рукой. Это событие меня несказанно обрадовало! Я побежал в церковную канализацию, с легкостью забрался на стену, влез под самый потолок и оттолкнулся от стены, даже не раздеваясь.