Кай

Они о чем, то поговорили, епископ сделал недовольное лицо, выругался и направился на выход. Священник двинулся следом, а я, дождавшись, когда они уйдут за дверь, засеменил по перекрытиям следом.

Добравшись до жилых комнат, храмовник поклонился Баренсу и зашел в небольшую дверь, которых здесь было превеликое множество. Видимо это комната, в которой он живет. Я отломил кусочек проволоки, согнул ее и воткнул в щель барельефа над его дверью.

После чего последовал дальше за епископом. Его комната была в самом конце коридора и сразу выделялась роскошно отделанной дверью с позолотой. Он достал ключ и вошел внутрь, а я затаился и стал ждать. Баренс вышел из нее спустя несколько минут, одетый как обычный человек и, не закрывая дверь, зашел в соседнее помещение. Это мой шанс!

Я озирался по сторонам, пытаясь найти удобное место для спуска, но, как назло, барельеф здесь переходил в гладкие плиты и до пола было почти три мужских роста. Сообразив, что решение надо принимать немедленно, спустился до начала плит, а затем спрыгнул. Удар о пол получился почти бесшумным, но очень сильным. В храмовой тишине раздался тихий хруст моего колена, а еще, я больно ударился подбородком и сильно прикусил язык. Слезы сами побежали из глаз, и мне еле удалось удержаться, чтобы не вскрикнуть. Попытался встать и ощутил страшную боль в ноге. Кажется, я что-то сломал. На одной ноге запрыгнул в покои Баренса, увидел кровать и быстро заполз под нее.

Я лежал с полным ртом крови и растирал текущие по щекам слезы рукавом. Нестерпимо хотелось застонать, но вернулся епископ и начал ходить по комнате, открывая шкафы и что-то бормоча себе под нос. Я весь сжался и затих.

Он провел в комнате некоторое время, после чего вышел и закрыл дверь на замок. Я выдохнул и стал искать в карманах переходник и сколит. Трясущимися руками собрал устройство, воткнул себе его промеж пальцев и испытал блаженство. «Муравьи» под моей кожей забегали, восстанавливая поврежденную кость и ушиб на подбородке. Когда они чинили мой язык, мне стало очень щекотно, и мне с трудом удалось не засмеяться. Вся боль мгновенно куда-то ушла.

Через час, полностью закончив с лечением, тихонько выполз из-под кровати и осмотрелся вокруг. Два шкафа с книгами у стены, рядом большой красивый письменный стол с какими-то бумагами и записями. Ближе к окну стоял еще один стол, на этот раз обеденный, накрытый расписной скатертью. На нем стояла початая бутылка с вином, пустой резной деревянный кубок, тарелка с фруктами и столовые приборы. Я поднял ложку — она была сделана из обычной стали. Это неправильно! Даже в нашей семье были серебряные ложки! Значит, Баренс и вправду боится этого металла?

Завершала меблировку комнаты широкая кровать, под которой мне пришлось отлеживаться. Кажется, я только что придумал в деталях, как убью Баренса!

Взял со стола бутылку вина и попытался открыть, пробка была очень тугая и никак не хотела выходить. Мне захотелось схватить ее зубами и выдернуть, но вовремя остановился, подумав, что на ней могут остаться следы. Тогда я вспомнил, как делал папа по праздникам с «особо злыми» бутылками винами, как он их называл. Отец нагревал их горлышко огнем, и пробка выходила сама. У меня нет огненной способности, но есть сколиты!

Я сделал из проволоки и камней светильник, после чего начал нагревать им бутылку. Не прошло и минуты, как пробка выползла из горлышка, и комната наполнилась ароматом винограда. Святые Девять! Он же может это учуять! Быстро вылил зелье Марты в бутылку, отчего вино немного пошипело и успокоилось, а затем попытался вставить пробку на место. Она дошла до половины, а дальше не захотела. Тогда я взял со стола кубок и его донышком постучал по ней, отчего она все-таки заняла свое прежнее место.

Поставил бутылку на стол, затем поправил ложку и расставил все в точности, как и было. Огляделся, и, вспомнив про запах, открыл окно и проветрил комнату. Солнце совсем уже скрылось и стало почти темно. Я закрыл створки и спрятался обратно под кровать.

Где-то через час вернулся Баренс, и не один. Он с кем-то шутил и разговаривал, а я внимательно наблюдал за их ногами. Епископ и гость уселись за стол, но вино пить не стали. По голосу и обуви я догадался, что второй человек молодой мужчина.

А потом… раздались чавкающие звуки, и я долго не понимал, что происходит, пока не догадался, что они целуются. Они шептались и шуршали одеждой, а затем сбросили ее на пол и легли на кровать. Я уже давно знал, что мужчины и женщины, когда любят друг друга, делают странные вещи. Мама рассказывала, что это для того, чтобы сделать ребеночка. Но иногда, бывает, что влюбленным просто хочется порадовать друг друга. Но ведь Баренс и парень оба мужчины! И как они тогда радуют друг друга? Я представил, что происходит надо мной, и мне стало противно. Кровать заходила ходуном, и они стали часто и громко дышать. А потом оба простонали и затихли.