Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2

— Доброе утро, — в разнобой поздоровались со мной почти все «родственники», бывшая «мачеха», однако, не стала утомлять себя подобными мелочами.

И в тот момент, когда один из «дорогих гостей», к сожалению не знаю, в каком он звании, ибо «местные» погоны отличаются от тех, которые были в ходу в моей «прошлой» России, уже открыл было рот, дабы что-то мне сказать — его опередил адвокат, заявив:

— Нам с барышней необходимо переговорить с глазу на глаз.

Сказав это, юристы двинулись в мою сторону, к ним присоединился мой «отец».

Один из них, тот что перебил МВДшника, — пожилой, лет шестидесяти, выглядел по-пижонски, явно молодясь — нося в кармане своего светло-синего пиджака ярко красный платок и нацепив на нос — модные круглые очки.

Так же он носил усы и «козлиную» бородку, делавшие его похожим на что-то среднее, между «Полковником Сандерсом» с плаката KFC и товарищем Калининым, этакий престарелый стиляга.

Другой юрист — молодой еще парень, около тридцати и ничем внешне не примечательный, единственное, мне они показались родственниками, отец с сыном или дядя с племянником.

И мы в впятером: «папа, мама, я» и двое адвокатов — покинули зал, устроившись в небольшой комнатке, служившей, судя по обстановке, для приватных переговоров.

— Доброе утро, Кнопочка! — сказал мне «папаня», — не слишком переживай по поводу наших гостей, тебе не о чем волноваться.

— Кнопочка? — улыбнулся я, — это явно лучше, чем ЗеРО и почему это мне каждый раз говорят о том, чтобы я не волновалась…

На этом моменте «кашлянул» адвокат.

— Ладно, ладно, — заявил «папаня», — это мои юристы, Кайа…

Мои юристы, «папаня» сделал акцент на то, что эти люди работают на него лично, а не на Семью, кажется, что или произошел какой-то внутрисемейный раскол, о котором я ничего не знаю или…

— Федор Никифорович, — представился старший и представил своего коллегу, — а это мой помощник, Александр Геннадьевич.

— Меня зовут Кайа и я очень рада знакомству с вами, господа, — ответил я

— И мы рады быть знакомы с такой очаровательной барышней, — заявил тот, что помоложе.

— Игорь, — фамильярно, с ухмылочкой, обратился Федор Никифорович к моему «папане», — тебе знакомо слово «наедине»?

— Уже уходим, — хмыкнув, ответил «папаня», добавив напоследок для меня: «им можешь довериться», и они с «матушкой» отправились обратно в зал

— Настолько, насколько людям вообще можно довериться, — с серьезным выражением на лице уточнил Федор Никифорович, — но твой отец прав, все то, что мы от тебя и о тебе узнаем — останется строго при нас.

— И при тех, кто, возможно, нас подслушивает, — заметил я, сделав круговое движение указательным пальцем

— Это само собой разумеется и очень хорошо, раз вы, барышня, понимаете, что некоторые вещи лучше вообще не говорить, — и добавил уже шепотом мне на ухо, — никому и никогда.

А затем, отойдя на шаг от меня, «шкодливенько» так мне ухмыльнулся.

— Ладно, — продолжил он, — перейдем к делу, надеюсь, что вы, барышня, не против, если я к вам, как старший к младшей, буду обращаться на «ты»?

— Пожалуйста, пожалуйста, — ответил я, улыбнувшись.

— Значит так, Кайа, этих скучных людей, что хотят с тобой побеседовать, интересуют две вещи, во-первых, кто снял и распространил то самое видео. А, во-вторых, действительно ли с твоей соседкой по комнате произошел несчастный случай или…, — он взял многозначительную театральную паузу, — скажи мне, есть ли то, о чем я должен знать, дабы наилучшим образом организовать для тебя юридическую поддержку и защиту?

Я отрицательно покачал головой, а Федор Никифорович вновь подошел ко мне вплотную и прошептал, очень серьезным тоном, на ухо:

— Спрошу по другому, есть ли, по твоему, нечто, на основании чего, прямо или косвенно, можно обвинить тебя в каком-то из этих двух инцидентов и не важно совершала ли ты что-либо предосудительное или нет? Тут дело такое, эти люди ищут правду, которая, как всем известно, в отличии от истины, у каждого своя.

— Нет, — ответил я уверенно, вполне себе уловив намек о сути сегодняшнего визита, — за исключением того, что я была не в ладах с одной из девушек, которая была на том видео, но мы с ней в итоге помирились.

— Насколько сильно вы не ладили?

Пожав плечами, ответил:

— Обычные девчачьи склоки, помноженные на специфику нашего учебного заведения, ничего особенного.

— Помноженные на специфику нашего учебного заведения, — процитировал меня адвокат и рассмеялся, — барышням твоего возраста не идет говорить столь «высоким слогом».

Я вновь пожал плечами.

Затем юрист задал еще целый ряд интересующих его вопросов и уточнений, на которые я, самым обстоятельным образом, отвечал.

— Скажите, Федор Никифорович, а кто тот человек, что сидел рядом с моими «дедушкой»? — задал я вопрос

— Значит, что и складывать ты умеешь весьма недурно, — заметил он, покачав головой — барышням должно быть милыми и веселыми…

— И все-таки? — прервал его шутливый тон я

— Это очень высокий чин городской полиции, — Федор Никифорович сделал особое ударение на слове очень

— И…, — начал было я