Кайа. История про одолженную жизнь. Том 4. Часть 1

Здесь мой голос все-таки сорвался на крик.

— Необходимо, да… Хотя и говорить этого я желаю меньше всего на свете… Я бы очень многое отдала за то, чтобы все происходящее оказалось просто сном и когда бы я проснулась, то…

— Но, тогда почему? Почему, Кайа? Не понимаю… — Ия не дала договорить, голос ее, так же, как и мой собственный до этого, сорвался на крик, а по щекам побежали ручьи слез.

У меня внезапно закружилась голова, так что, отключив виртуальную камеру устройства, я прилег на диван. Я почувствовал, как пылают мои щеки. Меня начало знобить. Это, скорее всего, поднялась температура и, возможно, давление, из-за всех сегодняшних волнений. Все-таки тело девочки-подростка…

— Кайа? — раздался встревоженный голос хлюпающей носом подруги. — У тебя все хорошо?

— Нет, Ия, у меня все не очень хорошо. — честно признался я. — Знаешь, мне порой казалось, будто бы я могу все. Ну, если и не все, то очень многое, а теперь вот выясняется, что я по-человечески даже «прощай!» сказать и то не могу…

Перевернувшись на спину, закрыв глаза и положив предплечье свободной руки на лоб, я продолжил.

— Хочешь знать правду? Хорошо, Ия, ладно… Знаешь, с того момента, когда прошлым летом я вышла из больницы… Вернее, даже еще раньше, когда я только начала осознавать себя, какя…странно, наверное, подобное слышать…подожди, пожалуйста, не перебивай! Дай договорить! — я слегка повысил голос после того, как Ия захотела вставить слово. — Так вот, стоило мне только очнуться от беспамятства, как вокруг меня тут же, безо всяких прелюдий, начали происходить странные и кошмарные события, одно ужаснее другого. Подробностей о них я не могу рассказать даже тебе, извини, Семейная тайна и все такое. Но произошедшееуже— это лишь «цветочки», а самые «ягодки» ожидают меня, равно и всех тех, кто хоть как-нибудь связан со мной и или с моей Семьей, еще впереди. Ия, любовь для меня, и совершенно неважно какая именно, — это не слова: «я люблю» или «я не люблю». Любовь — это в моем понимании прежде всего поступки. Вот, например, когда тебе чего-то совсем не хочется делать, а ты берешь и делаешь это ради любимого человека. И я, как уже говорила ранее, меньше всего на свете желаю говорить тебе: «прощай!». Но я обязана это сделать для твоего же блага. Ия, я необычный человек, и дело тут совсем не только в моей Семье, так что любить меня тебе не стоит. Тем более что я вряд ли заслуживаю подобных чувств, особенно от столь замечательной барышни, как ты…

— Кайа, стоп! Остановись хотя бы на секундочку! — Ия все-таки не дала договорить. — И включи, пожалуйста, виртуальную камеру!

— Так вот… — продолжила она, когда я исполнил ее просьбу и на вытянутой руке поднял видеофон над собой. — Ты, что же это получается, решила сказать мне: «Прощай!» только лишь оттого, что некто может, по-твоему, сделать мне нечто очень нехорошее из-за тебя?

— Да, Ия. — ответил я. — Других причин нет. Я категорически не желаю, чтобы помимо посещения могилы моей родной мамы, мне пришлось бы посещать еще заодно и твою! И знать при этом, что сама виновата в твоей трагедии! Можешь считать это моим эгоизмом, если хочешь, но я этого действительно боюсь. Я знаю, что своими словами причиняю тебе боль, и еще больнее, поверь, делаю самой себе, но…

Я замолк, закрыв глаза вновь. Столь эмоционален, по крайней мере, внешне, я не был уже очень много лет. В последний раз, помнится, когда скандалил с «любимой» старшей сестройтам. И подобная эмоциональность мне не особенно приятна, если честно.

— А твою родную маму, что…? Ну…это… — Ия, замявшись, не смогла договорить вопрос.

— Убили? Не знаю. Не помню. Я, вообще-то, не помню практически ничего, связанного со знакомыми мне людьмидо… Ну, в общем,дотого самого.

— Печально… — произнесла «подруга Ия». — Знаешь, ты, и вправду, необычный человек. Необычайный, я бы даже сказала. И мне порой даже кажется, будто бы ты не одна из нас, а пришла откуда-то из иного мира…

— Так и есть, в некотором смысле я действительно из иного мира. — вставил свои «пять копеек» я.

— Прости, пожалуйста, я не то имела в виду! — Ия моментально стушевалась, а я не стал уточнять, что же именно она подразумевала.

— Я… — вновь заговорила подруга, но осеклась. — Неважно, короче! Знаешь, Кайа, ты же ничегошеньки не знаешь о нашем мире…

— Конечно! — улыбнулся я, не открывая глаз. — Я же из иного…

— Нет, я имею в виду, что, во-первых, ты тяжело болела и болезнь эта отразилась на твоей памяти. А во-вторых, и это главное…ты только не обижайся, пожалуйста, я это говорю вовсе не для того, чтобы как-то задеть тебя или обидеть…в общем, ты же дворянкой стала всего лишь год назад или около того, а до этого была из самой обычной пролетарской Семьи…