Кайа. История про одолженную жизнь (том Четвертый, часть Вторая)

Озверевшее от похоти животное, явно специально натасканное для подобного рода «представлений», и судя по тому, как ловко пес проделывает то, что отведено ему «ролью», играет он подобную «роль» далеко не впервые…

Безумно и безудержно вопящая «главная героиня», безуспешно пытающаяся скинуть с себя животное…

И зрительницы, так называемые «сливки общества», жадно и с огромным удовольствием взиравшие на происходящий на «сцене» дьявольский кошмар, причем некоторые из них, совершенно никого не стыдясь, занимались при этом самоудовлетворением…

Глядя на все это, я поймал себя на мысли, что будто бы воочию наблюдаю «картинку» из Нероновского Рима. Или из Калигуловского, черт его знает…

А затем мне вновь вспомнился главный герой книги «Заводной апельсин», которого в тюрьме снова и снова заставляли наблюдать за сценами «старого доброго ультранасилия», отчего он, отъявленный бандит и садист, каждый раз натурально сходил с ума.

— …это та же участь, которую наша дорогая Семейка, в лице бабки с дедом, а также прочих дорогих родственничков, готовила для нас с тобой! Смотри внимательно, Кайа, и запоминай…!

Это все, и правда, какой-то ад…

Глава 96

Когда рвотные спазмы наконец прекратились, я, опершись об унитаз, с изрядным трудом поднялся на дрожащие ноги, а затем, словно бы зомби, добрел до рукомойника, и, включив воду, уставился в зеркало.

Из Зазеркалья на меня глядела совершенно изможденная Кайа. Осунувшееся, бледное личико с иссиня-черным мешком, словно бы очередной фингал, под неподбитым глазом. На лбу выступила обильная испарина, все лицо оказалось измазано слюнями, соплями и черт знает чем еще, а из правой ноздри небольшим ручейком течет алая кровь.

Сосуд лопнул, и слава богу, что не в мозгу…

Я закрыл глаза, ощущая головокружение и мигрень, сдавливающую мои виски.

Это давление, поднявшееся после просмотра той чудовищной «постановки» за авторством Лары, и спровоцировавшее рвоту.

Я поморщился от воспоминаний о чрезвычайно неприятных мгновениях минутной давности, когда меня вновь и вновь выворачивало наизнанку, до самой желчи.

Сложив ладошки лодочкой и набрав в них теплой воды, сполоснул лицо, а затем еще раз, и еще, и еще…

— Так лучше? — поинтересовался я у своего отражения, которое в ответ лишь хлопнуло мокрыми ресницами.

Утерев нос, из которого все еще шла кровь, вновь обратился к отражению.

— Это было мне…нам…двойное, так сказать, предупреждение от Вселенной. На том видео запечатлено будущее…мое будущее…твое…наше будущее…если мы с тобой потерпим неудачу в задуманном или же в крайний миг проявим неуместное человеколюбие. Неуместное, да…

Я вновь умыл лицо.

Откровенно говоря, у Кайи со здоровьем все очень так себе, по крайней мере, пока (хотя и не сказать, что она слабосильная), и если на каждое из калейдоскопа тех жутких сцен и событий, кои без сомнения ожидают меня впереди, я и впредь стану столь же остро реагировать, как сейчас, то…

У отражения в зеркале кровотечение не останавливалось, и я, открыв шкафчик, висящий рядом с зеркалом и достав салфетку из обнаруженной там пачки, приложил ее к носу.

Там я научился…вернее, мне пришлось научиться…внешнему спокойствию в стрессовых ситуациях. Здесь же мне еще только предстоит научиться спокойствию внутреннему. Полнейшему равнодушию. Какие бы кошмары вокруг меня ни происходили…

Я должен…обязан…отучиться от того, чтобы пропускать через себя весь негатив, всю чужую боль. Стать истинно бесстрастным и бессердечным человеком. Таким, кого не трогают ни боль, ни страдания других людей, за исключением самых близких для меня. По крайней мере, пока они не предадут моего доверия. Только так я выживу здесь и добьюсь успеха.

Плевать, если за спиной меня станут называть злобной сукой и сволочью…плевать!

Обычное человеческое сопереживание и сострадание, которые с самого детства прививали мне там, здесь — мои злейшие враги, и если я полностью не искореню их из своей натуры, они меня непременно убьют! Человек человеку — волк…это квинтэссенция межличностного общения в том обществе, вернее, в том из его слоев, в котором я, волею Вселенной, оказался.

Я вновь уставился в зеркало, а звук льющейся из крана на полную мощь воды успокаивал мои нервы.