Каятан

— Конечно, конечно, разойдемся, — хихикнул вампир. — Вот сейчас я тебя поймаю, — я уже в третий раз увернулся от когтистой пятерни, — и сразу же разойдемся.

Оружием противник себя не отягощал: пятисантиметровые белесые крюки на кончиках пальцев работали со старательностью хорошо отлаженной мясорубки.

Увернуться от удара в четвертый раз удалось не полностью — мой новенький плащ получил несколько корявых разрезов. Разумеется, я обиделся и тут же вспомнил, что помимо защиты существует еще нападение. Уклоняться от следующего удара я не стал: нагрузил его встречным движением, подрезав противнику запястье. К сожалению, на вампира это произвело гораздо меньше впечатления, чем хотелось бы. Он продолжал двигаться все с той же невероятной для обычного человека скоростью. Из раны успело капнуть всего несколько раз, потом на разрезе кровь свернулась.

Поднырнув под очередной выпад, я попытался всадить кинжал противнику в бок, но лезвие только скользнуло по ребрам. Это было уже совсем неприятно: ведь в этот раз я бил значительно сильнее, не по максимуму, конечно — иначе это могло отнять очень много сил, — но все-таки… Если на него и это не подействует…

Нет, кажется, его все же проняло. Еще раз, видимо, по инерции, попытавшись меня достать, вампир остановился, схватился за бок.

— И чему я удивляюсь? — вопросил он у себя самого. — Глупо было ожидать от старого торгаша чего-нибудь, кроме очередной подлянки. Вот скажи мне, парень, — со страданием в голосе обратился он ко мне, — ну, что я тебе плохого сделал? Что ты меня обижаешь… проблемы создаешь? Какого Леда не можешь просто расслабиться и не мешать человеку делать его работу?

— Э-э… — ничего вразумительного я на это ответить не мог, хотя одна мысль в голову все же пришла: — Извини, но ведь ты же не человек.

— О, боги! — воскликнул вампир, почему-то обидевшись еще сильнее. — Он еще и издевается! Ну ладно, маленький неблагодарный лицемер, не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Ща я тебя научу старших уважать.

Интересно, вампиры все такие, или этот один такой оригинал: то разоряется почем зря, то замирает на месте, как истукан? Может, он сейчас еще и в летучую мышь превратится? Хм…

Неожиданно, я поймал себя на мысли, что мне очень хотелось бы посмотреть на такое превращение или на какое-нибудь другое, даже несмотря на то что это может быть опасным для меня самого. Н-да… это еще вопрос, кто из нас более странный.

Пока я предавался глупым мечтаниям, вампир вернулся к жизни. Не внушающий доверия своим внешним видом и раньше, теперь он выглядел совершенно сумасшедшим. Бешено сверкнув глазами, он утробным голосом провозгласил:

— Иди ко мне!

Для порядка я решил немного подождать. Вдруг меня уже заколдовали и я полностью и без остатка покорен воле вампира? Нет, легкую потерю ориентации я почувствовал, но это ощущение очень быстро прошло. Никакого сравнения с нападением Твари.

— Не сработало, — честно сказал я.

Вампир удивился, но ненадолго, — видимо, по жизни он все-таки был фаталистом, а потому долго грустить не стал. Кроме того, выяснилось, что у противника был заначен еще один козырь.

— А так?!! — выкрикнул он, резко выбрасывая вперед руку.

Внешнего эффекта действие не возымело. Я было решил, что попытка ушла в холостую, как в ту же секунду что-то невесомое и бесформенное мелькнуло у меня перед глазами. Благодаря одному только инстинкту я успел дернуться в сторону, но недостаточно резко: зацепило краешек локтя. Правая рука мгновенно отнялась, кинжал медленно полетел на землю, не давая мне шанса разобраться с новыми обстоятельствами, — а вампир кинулся вперед.

Пригнувшись и плавно перенеся вес с левой ноги на правую, тем самым уходя от молниеносного движения, я перехватил не успевший пролететь и двадцати сантиметров кинжал левой рукой и, на этот раз в полную силу, загнал его неприятелю в солнечное сплетение. Хрустнул ломающийся позвоночник, упало в пыль тяжелое тело. Удивительно, но вампир все еще был жив: непослушной рукой старался вытащить из раны кинжал. В плоть вошло не только лезвие, но и добрая половина рукояти, а он все равно боролся.

Видимо, значительная часть связанных с их племенем мифов — никакие не мифы. В том числе и страшилки об их невероятной живучести, хотя в возможность собрать себя по кусочкам после сжигания в каменной печи и нескольких лет погребения верилось по-прежнему слабо, — к счастью, проверять меня никто не заставлял.

Еще минута хриплого прерывистого дыхания и безнадежных попыток как следует ухватиться за рукоять — и вампир затих. Несколько секунд тишины, и его тело стало на глазах рассыпаться — не таять, не гореть, не проваливаться в Бездну, а рассыпаться. Сначала на крупные «куски», потом на более мелкие, — и так до тех пор, пока вампирья плоть не превратилась во что-то совершенно невесомое. Ее тут же унес ветер. На земле остались только одеяние и кинжал: и то и то — без малейших следов повреждений, а маленькая дырочка в середине балахона была почти незаметной.

Подобрав оружие, я быстро выбрался из переулка. Копаться в останках — или остатках? — я не стал.