Кайкен

Она снова подошла к Синдзи, все еще не очнувшемуся от сна, и заставила его одеться. Хироки уже чистил зубы в ванной. Наоко застегнула на старшем сыне ремень и велела тоже идти умываться.

Поднявшись, она почувствовала бесконечную усталость. Хотелось повалиться на постель и расплакаться. К счастью, клокотавший внутри гнев заставлял ее держаться на ногах.

Ну теперь Пассан у нее попляшет!

20

Вот уже три часа они копались в грязи. Три часа мокли под проливным дождем.

Они видели мерцание первых проблесков зари, затем мутный рассвет, пробивавшийся сквозь пелену ливня. В каком-то смысле гнилая погода была им на руку: ни единой кошки возле жилых зданий, ни одной души рядом со стройками и на пустыре. Кло-Сен-Лазар не желал пробуждаться.

И в то же время Пассан опасался, как бы дождь не смыл следы с перчаток. Конечно, если они вообще их найдут.

Пока все было впустую. Оливье и Фифи двинулись от двери мастерской Гийара, пересекли стройку и очутились на пустыре, ведущем к автомагистрали. Вооружившись тем, что нашли на дороге, Пассан — противозапорным устройством, Фифи — радиоантенной, они ворошили землю, раздвигали траву, отшвыривали мусор.

Несмотря на холод, Пассан в своем дождевике обливался потом. Он то и дело оглядывался на окружавшие жилой комплекс заборы из гофролиста, опасаясь увидеть над ними головы под капюшонами. Банды возвращались из ночных вылазок с первыми поездами скоростного метро, и зачастую на рассвете вспыхивали самые страшные потасовки. Не меньше он боялся, что откуда ни возьмись появится патруль муниципальной полиции или наряд антикриминальной бригады. Здесь они с Фифи незваные гости.

Пассан взглянул на часы: 8:10. Скоро нужно ехать в Центральное управление судебной полиции. Еще один прокол. Да и в своей идее он не уверен. Возможно, Гийар сам вернулся за перчатками. Или их унесло ветром. А может, местная детвора нашла их и куда-то забросила. Территория окружена лентой полицейского ограждения, но кто в здешних местах станет с этим считаться? Уж скорее наоборот…

— Передохнем?

Пассан кивнул. Фифи раскурил косяк и из вежливости предложил ему затянуться, но Оливье никогда не касался наркоты. Усевшись на ржавый холодильник, Фифи вытащил посеребренную фляжку, отвернул крышку и протянул начальнику, тот снова отказался. Панк глотнул.

— Завязывал бы ты с этим, — посоветовал Пассан. — Играешь с огнем.

— Да кто бы говорил. — Тот хохотнул в ответ.

— Ты это к чему?

— Сколько ни строй из себя праведника, сам ходишь по краю.

— Не понял.

— Ты двинулся на этой истории с Акушером.

Пассан оседлал воткнутый в землю остов мопеда без колес.

— Я хочу доделать свою работу, и только.

— И только? Ты едва не линчевал человека, чуть не разнес кабинет судьи, а теперь в такую рань ищешь перчатки из латекса…

— Из нитрила.

— Без разницы… На сраном пустыре и, ясный перец, тоже незаконно. Да лучше уж просто подай в отставку — все быстрее будет.

Майор натянул на голову капюшон. Изморось липла к коже.

— Вылетишь с работы, — продолжал Фифи, — как будешь платить алименты?

— Не будет никаких алиментов.

— Да ну?

— Наоко зарабатывает больше меня, и у нас будет совместная опека.

Панк покачал головой, снова глотнул из фляжки и испустил удовлетворенный вздох, словно напился на год вперед.

— Взять хотя бы эту историю с твоим домом, — продолжал он севшим голосом. — Выходит, ты и дальше собираешься жить с ней под одной крышей. Говоришь, вы все обдумали вместе. Небось, это Наоко так решила?

— Нет. С чего ты взял?

Лейтенант так сильно затянулся косяком, что в глазах у него заплясали красные отсветы.

— Не знаю… У нее всегда были чудные идеи.

— К чему ты клонишь? — Усевшись покрепче в седле, Оливье склонился к рулю мопеда.

— Японцы не такие, как мы. Это же не новость. Да ты и сам всегда говорил, что Наоко… особенная.

— Когда я такое говорил? — Пассан прикинулся удивленным. — Приведи хоть один пример.

— С ребятишками она чересчур сурова.

— Вовсе не чересчур. Просто строгая. И это для их же пользы.

Фифи снова отпил из фляжки и тут же затянулся. Казалось, в этом адском ритме он черпал вдохновение.

— Ты даже при родах не присутствовал! — выдал он, словно внезапно вспомнив о своем главном козыре.

К такому удару в спину Пассан оказался не готов.

— Она решила рожать на родине, — признал он через пару секунд, — чтобы у детей было японское гражданство. Я согласился с ее решением.

— Но поехала она туда без тебя. — Панк забил гвоздь поглубже.

Пассан нахмурился, жалея, что доверил Фифи эту тайну.

— Она хотела быть в кругу семьи, — пробормотал он. — Говорила, что роды — дело интимное, и она нуждается в поддержке матери. Да и куда бы я поехал, с моей-то работой…

Фифи не ответил, закурив очередной косяк. Того и гляди, начнет плеваться огнем. Слышен был только далекий шорох дождя на автомагистрали. Пассан представил, как сидит в засаде в фургоне, а Наоко хриплым, измученным голосом сообщает ему о рождении их первенца — больше чем в десяти тысячах километров отсюда.

— Это было ее решение, — повторил он. — И я его уважаю.

— Вот я и говорю, что она особенная. — Фифи раскинул руки, признавая очевидное.