Каин и Авель

Авель давал объявления в газеты и даже купил время на радио. Он пытался подключить к делу полицию, но там сказали, что могут сделать лишь циркулярный запрос, поскольку Флорентине уже пошёл двадцать второй год. О ней не было ни слуху ни духу. Наконец Авель вынужден был признать, что к тому времени, когда он найдёт её, она уже будет замужем за младшим Каином.

Он много раз перечитывал письмо дочери и решил, что не будет пытаться навредить мальчишке. Но отец – это другое дело. Он, Авель Росновский, на коленях умолял его, а этот ублюдок даже не стал слушать. Авель поклялся, что, как только подвернётся шанс, он расправится с Уильямом Каином раз и навсегда. Даже Джордж был обеспокоен силой страсти своего старого друга.

– Отменить поездку в Европу? – спросил он.

Авель совершенно забыл, что собирался сопровождать Флорентину в Европу по завершении её работы в «Блумингдейле» в конце этого месяца. Она должна была открывать два отеля «Барон»: один – в Эдинбурге и другой – в Каннах.

– Я не могу её отменить, – возразил Авель. – Придётся поехать и открыть отели самому, но, пока меня не будет, Джордж, найди Флорентину, но только так, чтобы она ничего не узнала. Она не должна думать, что я шпионю за ней; если узнает – не простит. Лучше действовать через Софью, но будь осторожен: она, конечно же, захочет выжать из ситуации максимум пользы для себя. Она уже рассказала Флорентине всё, что знала про Каина.

– Не хочешь оставить Осборну указания о том, что делать с акциями Каина?

– Пока нет. Сейчас не самое удачное время для того, чтобы покончить с Каином. Оставьте его в покое на какое-то время. Я всегда могу к нему вернуться, чтобы покончить с ним раз и навсегда. А пока сосредоточьтесь на поисках Флорентины.

Спустя три недели Авель открыл «Барон» в Эдинбурге. Отель был великолепен и стоял на холме, возвышавшемся над Северными Афинами. Всегда находилась какая-то мелочь, которая раздражала Авеля больше всего, когда он открывал новые отели, поэтому он тщательно следил, чтобы их не было. Нейлоновые ковры, которые электризовались и били током, комнатная прислуга, которую надо было ждать по сорок минут, или кровати, недостаточно просторные для толстых или высоких постояльцев.

Пресса моментально выяснила, что на церемонии не будет присутствовать дочь Чикагского Барона Флорентина, которая должна была открывать отель. Один из колумнистов «Санди Экспресс», питавшийся сплетнями, намекнул на раскол в семье и сообщил, что Авель потерял прежнюю живость и энергию. Авель неубедительно возражал, что ему уже за пятьдесят, а такой возраст не предполагает большой живости. Пресса осталась при своём мнении, и «Дейли Мейл» на следующий день поместила фотографию выброшенной в мусор бронзовой пластины с надписью:

Отель «Барон» в Эдинбурге.

Открыт

Флорентиной Росновской

17 октября 1957 года.

Потом Авель улетел в Канны. И здешний отель был великолепен, только на этот раз он смотрел на Средиземное море. Но ничто не могло отвлечь Авеля от мыслей о Флорентине. Ещё одна выброшенная в мусор пластина, теперь – на французском. Все церемонии ничего не значили без неё.

Авелю становилось страшно от мысли, что он больше никогда не увидит свою дочь. Чтобы скрасить одиночество, он спал и с очень дорогими женщинами, и с довольно дешёвыми. Ничего не помогало. Теперь единственным существом, которое он так любил, безраздельно владел сын Уильяма Каина. Франция стала Авелю неинтересна, и как только он закончил здесь неотложные дела, сразу же улетел в Бонн, где провёл завершающий тур переговоров об участке земли, на котором ему предстояло построить первый «Барон» в Германии. Он постоянно звонил Джорджу, но найти Флорентину пока не удавалось. Зато поступила тревожная новость относительно Генри Осборна.

– Он опять залез в большие долги на скачках, – сообщил Джордж.

– Я предупреждал его, что помогаю выпутаться в последний раз! Он стал совершенно бесполезным с тех пор, как потерял своё место в Конгрессе. Ладно, я сам займусь этой проблемой по возвращении.

– Он угрожает, – сказал Джордж.

– В этом нет ничего нового. Но я никогда не позволял ему доставлять мне неприятности. Передай ему, что в любом случае он должен дождаться меня.

– А когда ты собираешься назад? – спросил Джордж.

– Через три недели. Максимум – через четыре. Я собираюсь осмотреть площадки в Турции и в Египте. Хилтон уже начал там строиться, и я хочу посмотреть – почему. Кстати, Джордж, имей в виду: ты не сможешь мне дозвониться, как только самолёт сядет на Ближнем Востоке. Эти чёртовы арабы не научились разговаривать даже друг с другом, не говоря уже о гостях из других стран, поэтому я, как обычно, оставляю управление в твоих руках.