Каин и Авель

Покончив с ужином и сиротами, благотворители перебрались в спальню, причем не простым пешим способом, а оригинальным: Берг шел на четвереньках, а на его спине, приятно грея мехом последнюю, ехала баронесса, в одной руке держа блюдо с фруктами, а второй размахивая перед носом вьючного животного кистью винограда вместо морковки. Так и доехали, смеясь и дурачась. В спальне воцарилась совсем уже дружеская атмосфера. Берг был положен по стойке «смирно» и украшен оставшимися виноградинами и грушами во всех местах и местечках. После этого Берга снова начали есть, чередуя с фруктами. Такая смешанная диета возбудила новоявленных вегетарианцев до последнего градуса, который, однако, последним не оказался, а только дал начало ночным безумствам, описывать которые ни у кого не опустится на бумагу стило...

Результатом всего этого стала просто-таки физиологическая зависимость баронессы от Берга — и Берга от баронессы, правда в меньшей степени: он мог прожить без Лидии, но она уже не могла мыслить и ночи без веселья и объятий. Муж, несчастный барон, внезапно превратился в счастливого завсегдатая карточного клуба, которого никто не обвинял, не корил и не бил туфлей по щекам, когда он возвращался в родные пенаты, изрядно проигравшись.

Дуся каждую ночь верно ждала Хозяина, иногда навывая от тоски и печали одни ей понятные песни. Все собаки в округе, заслышав Дусино пение, враз начинали подвывать, отчего о Берге пошла дурная слава чернокнижника и злодея, у которого по ночам плачут души расчлененных невинных младенцев. Докладную о новоявленном маркизе Синяя Борода донесли до Путиловского, и тот разрешил Бергу иногда — но только иногда! — оставлять Дусю у Лейды Карловны, благо жили они не очень далеко друг от друга.

И без того тощий Берг за две недели устройства сирых детей сам приобрел все черты погорельца: худобу, постоянно печальный взор и черные круги под глазами. Баронесса же цвела и пахла, как майский розан, чем вызывала зависть у завсегдатаев ее пятничного журфикса. Слухи о трансцендентальных сексуальных способностях Берга в неявной форме заходили по столице.

Цвел и барон. Благодаря постоянным играм его рука приобрела искомую твердость при метании талии, и, кажется, он таки нащупал заветную систему! Никому ничего не говорил, но уже три раза подряд сорвал изрядный банчишко. Так что во всей этой истории страдальцев было два: Дуся, лишенная Хозяина, и сам Хозяин, лишаемый Дуси и здоровья.

Медянников, знавший от своих филеров и светлоглазой горничной всю подноготную Общества вспомоществования погорельцам, сказал как-то:

— Павел Нестерович! Неровен час, лопнет становая жила, помрет Ванюша без покаяния... Грех на нас с вами ляжет!

Путиловский глубоко вздохнул и задумался.

— У вас там есть осведомительница?

Медянников скромно потупился.

— Тогда велите последить за ними. И мне на стол — досье. А пока пусть побезумствует. Молодой, глупый...

Молодой и глупый тем временем спал сладким полусном.

— Иоанн, — пропела Лидия. — Ну что ты все спишь да спишь?

Берг привычно нащупал до боли знакомые контуры тела и спросонья принялся нести свой тяжелый крест. Донеся его до конца тернистого пути, сбросил и погрузился в тихую дрему, впуская в одно ухо нежное лепетание высокородной подруги.

— ...Ты должен освободить меня от этого убожества, надо мной смеются который год, мои балы должны стать самыми изысканными, а мне не хватает средств, он во всем мне отказывает, а сейчас, когда я так страдаю... — Лидия умело пустила слезу, чуть поплакала и так же умело прекратила маленький спектакль. — Ты должен сделать это!

— Что «это»?

Спросонья Берг не понял Лидию и начал делать то, что он понял, но был отвергнут. Удивительно! Ранее она себе такого не позволяла, так что данный феномен можно было посчитать за положительный знак. И Берг попытался уснуть. Но тут его стали щипать, кусать и дергать, а в завершение всего — щекотать, чего он боялся более всего на свете еще с кадетских времен.

Взвизгнув, он соскочил с постели, но был настигнут, повален, прижат к ковру и распят всем соблазнительным телом баронессы.

— Я хочу, чтобы ты избавил меня от моего мужа!

— Каким способом? — удивился Берг. — Жениться я на тебе не могу. Разве что стреляться с ним? Но это верная ссылка в Туркестан! Ты хочешь, чтобы мы вдвоем поехали в Туркестан?

— Дурак! — Голая Лидия вещала голую правду. — Какой Туркестан? Какое стреляться?! Я хочу, чтобы ты...

Тут она наклонилась и прошептала Бергу в ухо два слова. Наверное, простых по своему строению. Но эффект эти два слова произвели поразительный: все наличные на теле Ивана Карловича волосы и волосики (включая и рудиментарный подшерсток) встали дыбом! А «маленький Иоанн», наоборот, спрятался внутрь тела с головой.

Горничная, слушавшая разговор из соседней туалетной комнаты, этих волшебных слов не расслышала, но все остальное записала.

* * *

Мало кто из философов задумывался над основными вопросами бытия ближайших сородичей человека, каковыми являются женщина, пес и кот.