Каин и Авель

Уважаемый сэр!

Я страстный коллекционер спичечных этикеток, но я не могу позволить себе покупать все коробки. Мои карманные деньги равны одному доллару в неделю, но я прилагаю для ответа трёхцентовую марку, чтобы доказать вам моё серьёзное отношение к своему хобби. Мне неудобно беспокоить вас лично, но только ваше имя я смог найти в справочнике.

С почтением,

всегда Ваш

Уильям Каин (9 лет).

P. S. Ваши этикетки мне нравятся больше всех.

Через три недели пятьдесят пять процентов писем дали результат: на них пришли ответы, в которых было сто семьдесят восемь различных этикеток. Почти все его адресаты вернули трёхцентовые марки, в полном соответствии с замыслом Уильяма.

За следующие семь дней Уильям организовал в школе настоящий рынок, всегда проверяя цену, за которую можно продать ту или иную этикетку, ещё даже не встретившись с покупателем. Он обратил внимание, что некоторые мальчики не смотрят на редкость этикетки, им интересен только внешний вид, с ними он делал быстрые обмены, чтобы добыть редкие трофеи для более разборчивого собирателя. После ещё двух недель покупок и продаж он почувствовал, что рынок на пике, и если он не будет внимателен, то с надвигающимися каникулами интерес может начать снижаться. Он развернул широковещательную рекламную кампанию в виде распечатанной листовки, стоившей ему ещё полцента за лист, которая легла на каждую парту в школе. В ней Уильям объявлял, что выставляет на торги свои спичечные этикетки – все двести одиннадцать штук. Аукцион проходил в умывальной комнате во время обеда и привлёк больше народу, чем школьные соревнования по хоккею.

В результате Уильям получил пятьдесят семь долларов тридцать два цента, что составило пятьдесят два доллара и тридцать два цента на пять долларов первоначальных инвестиций. Двадцать пять долларов Уильям положил в банк под два с половиной процента, купил себе фотоаппарат за одиннадцать долларов, пожертвовал пять долларов в YMCA, Ассоциацию молодых христиан, расширявшую свою активность по оказанию помощи новым иммигрантам, купил цветы матери, а оставшиеся несколько долларов оставил на карманные расходы. Рынок этикеток рухнул ещё до наступления каникул. Это был первый из многих случаев, когда Уильям уходил с рынка в самом начале его движения вниз. Бабушки могли гордиться им: примерно так же их мужья сделали свои состояния во время паники 1873 года.

Когда наступили каникулы, Уильям не смог отказать себе в удовольствии исследовать возможность получать более высокий доход на вложенный капитал, чем два с половиной процента на его накопительном счету. В течение следующих трёх месяцев он – опять с помощью бабушки Каин – вкладывал в акции, которые рекомендовал «Уолл-стрит Джорнел». В течение следующего семестра в школе он потерял примерно половину денег, заработанных на спичечных этикетках. Это был единственный раз в его жизни, когда он понадеялся на информацию, доступную на каждом углу.

Рассердившись на потерю двадцати долларов, Уильям решил, что надо будет компенсировать её во время пасхальных каникул. Прибыв домой, он справился у матери, какие вечеринки и мероприятия ему надо будет посетить обязательно, и обнаружил, что у него остаются четырнадцать свободных дней – как раз достаточно для его очередного предприятия. Он продал все оставшиеся акции, рекомендованные «Уолл-стрит Джорнел», что дало ему только двадцать долларов. На эти деньги Уильям купил широкую доску, два набора колёс, две оси и кусок верёвки, что обошлось ему в пять долларов. Затем он надел матерчатую шапочку, старый костюм, который был ему мал, и отправился на местный железнодорожный вокзал. Он стоял у выхода с голодным и усталым видом и говорил определённым пассажирам, что главные отели Бостона находятся недалеко от вокзала, так что нет необходимости брать такси или конный экипаж, – а они ещё сохранились на улицах. Уильям сообщал, что может довезти багаж на тележке за четверть того, что с них бы взял таксист, и что пешая прогулка пойдёт здоровью только на пользу. Работая по шесть часов в день, он стал зарабатывать примерно по четыре доллара в сутки.