Каин. Образы зла

В «Судьбоанализе», в главе «Выбор смерти как судьба», мы еще в 1944 году упоминали, что «пассивным» видом самоубийств кататоно-шизоформного круга – такого, как в случае 17, – по-видимому, является и «лечь под колеса поезда». Однако мы здесь вправе задать вопрос [93]: а действительно ли этот вид самоубийства является по своей природе «пассивным»? Во-первых, в стремлении к самоубийству здесь надо «себя-положить-на-рельсы» и ждать подхода поезда или же «подойти-и-внезапно-перед-поездом-прыгнуть». Этот способ самоубийства энергетически является гораздо более интенсивным, чем смерть от бытового газа или отравления. Во-вторых, известно, что кататонные больные могут абсолютно неожиданно внезапно напасть, даже на врача. Так, например, на венгерского психиатра, зашедшего домой к своему пациенту, давно наблюдавшемуся у него кататонику, набросился совершенно внезапно, с кухонным ножом его больной и нанес врачу глубокую рану, полоснув его от рта и до уха. В-третьих, неистово мчащийся локомотив – как орудие смерти – несет в себе черт пароксизмальности не меньше, чем когда бросаются с высоты. Это сколько же человеку надо накопить в себе каинитических ярости, ненависти и гнева, чтобы покончить с собой таким образом!

И в самоубийствах проективно-параноидных шизофреников, считающих, что их преследуют, и из отчаяния в стремлении ускользнуть от своих «преследователей» бросающихся с высоты, также можно обнаружить пароксизмально-эпилептиформную суть их поступка.

Пример 18. Проективно-параноидная самоубийца. В 1939 году, по поручению психиатра-аналитика, я должен был протестировать в Будапеште женщину в возрасте около тридцати лет. Психиатр сообщил мне, что к этой женщине применялось медикаментозное лечение, но в отношении ее непрекращающейся депрессии по-прежнему безрезультатное, и теперь он должен был взять ее на психоанализ. Однако до его начала он хотел бы взглянуть на тестовые данные этой пациентки.

Я нашел пациентку в состоянии панического страха. Так как моя задача заключалась лишь в тестировании, анамнез у нее я не брал. Но тестироваться пациентка отказалась, и я попытался как-то ее успокоить. Такую же попытку предпринял и ее муж, объяснив ей, что тестирование является необходимым для проведения назначенной ей психотерапии. Так, благодаря ему, мне и удалось получить от нее профиль однократного тестирования ее тестом Зонди. Я сразу же позвонил психиатру и кратко сообщил ему, что тестированием обнаружены классические черты параноидной кандидатки в самоубийцы, и, обратив его внимание на ту серьезную опасность, которая ей угрожает, посоветовал ему немедленно ее госпитализировать. Однако, занятый обучением студентов, аналитик смог прийти к ней только после окончания занятий. И пришел к ней уже к мертвой – она выбросилась со второго этажа.

Недели через две я узнал от ее супруга, что же скрывалось за этим инцидентом, а именно: в полночь, перед моим визитом, пациентка тайком прокралась в квартиру своей сестры, которая жила в том же доме, только выше этажом, и порезал ножом в лоскуты ее новое бальное платье. Превыше всего на свете она любила (лесбически?) эту сестру и хотела из ревности помешать ей пойти на бал без нее. О своем ночном проступке она никому не сказала. И когда я на следующий день пришел к ним, чтобы ее протестировать, она решила что я детектив, который расследует и уже раскрыл ее преступление. Из-за этой бредовой идеи она и лишила себя жизни.

Хотя в литературе к депрессии и относят самую многочисленную группу тех больных, которые способны совершить самоубийство, отношение между депрессией и самоубийством, в свете судьбоаналитической психологии, не такое простое, как это принято считать.

Неясность в этом вопросе сводится, по нашему мнению, к следующим двум источникам ошибок: 1. Как в психиатрии, так и в психологии два разных понятия «аффект» и «настроение» многими ошибочно понимаются как тождественные. 2. Не учитывается и то, что множество «депрессий» (расстройств настроения) могут быть и нарушением побуждений или Я. И эти виды расстройств настроения необходимо строго отличать от той самостоятельной эндогенной картины заболевания, которая фигурирует в психиатрии со своим старым именем «Маникально-депрессивный психоз» (Крепелин) или уже озаглавлена уже по-современному «Циклофренией». Чтобы оперировать с однозначно установленными понятиями, мы решились установить следующие их критерии.

1. Аффект представляет собой интенциональные[18], конкретные и, следовательно, направленные чувственные сигналы соответствующих состояний в жизни побуждений и Я.

2. Настроение – это не направленное, а беспредметное, независимое, изначальное, фундаментальное ощущение своего существования (Хайдеггер, Больнов).

В то время как аффект сигнализирует о состояниях перед, во время и после удовлетворения побуждения или активации Я-функции, настроение же дает знать, «как кому-то сейчас и будет позже», что значит – какое у него самочувствие (Хайдеггер) [94].