Каинова печать

— Ну вот, теперь я с чистой совестью могу падать в обморок от радости. Наши дела идут на поправку. — Она вытерла глаза. — Кстати, доктор Бартон говорит, что пожениться можно прямо в больнице. — Карла еще шмыгала носом, но в ее голосе уже слышался подъем.

И тут, словно со стороны, нахлынули воспоминания. Они с Кларком обнимаются и хохочут, не обращая внимания на дождь. Они стоят около грузовика и целуются. Нет, это вовсе не скромные объятия! С ней ведь парень что надо, лихой ковбой дальних автотрасс! Потом он помахал ей рукой, опустил стекло и уехал. «Четыре дня — это не так долго, детка. Как-нибудь перезимуешь!»

Да уж. Упрекнуть Кларка в сентиментальности было трудно… Внезапно он устыдился, увидев то, чего не замечал раньше. Улыбка Карлы была деланной, а в глазах стояли слезы.

Эта женщина пошла за ним в ад и вытащила его оттуда. А он никогда не щадил ее чувств. Боже, как стыдно! Пожалуй, Карле пойдет на пользу, что они не успели пожениться.

— Хорошо. — Ким сняла последние бинты с его тела; только глаза оставались прикрытыми легкой повязкой. Зазвучал зуммер, призывавший ее в другую палату. — Карла! — окликнула ее сиделка в щель между занавесками. — Хотите научиться мыть больного в постели?

— Ах… — заколебалась та. — С посудой я справляюсь, но получится ли…

— Ничего сложного! — Ким опустила жалюзи и подтолкнула Карлу к кровати. — Я должна помочь доктору Бартону с другими пациентами… Большинство родственников делает это без труда, — улыбнулась она.

— Я просто боюсь повредить ему. — Карла впервые увидела Кларка без бинтов и поразилась количеству шрамов, покрывавших его плечи и грудь. Она с трудом проглотила комок в горле, но не из-за того, что зрелище было неприятным. Нет, она подумала о его боли.

— Вот и отлично. Спасибо. — Ким сунула ей в руки мягкое фланелевое полотенце. — Начинайте сверху, а потом идите вниз. — Она уже направлялась к выходу. — Когда вернусь, покажу, как мыть спину. А голову помоем вдвоем — так удобнее.

Оставшись одна, Карла отжала полотенце и мягким движением протерла больному лоб, к которому прилипли пряди потных волос.

— Уайтхед, знаешь, я чувствую себя не слишком уверенно. Если я сделаю тебе больно, пошевелись или как-то дай мне знать… О-оп! Вот так. Когда придешь в себя, купание можно будет повторить. Конечно, если захочешь.

У нее очень нежные прикосновения. Он уже знал это.

— Ты только посмотри, у тебя еще остались мышцы! — Карла успокаивалась и действовала все увереннее. Теперь она мягко протирала плечи, спускаясь к груди. — Скоро придет эта капризная докторша-физиотерапевт и будет дважды в день качать тебя на своих штуковинах.

— Перспектива приятная.

— Ух, какой большой шрам! — Карла пробежала пальцами по бугристой шее, затем провела по ней полотенцем и вытерла досуха. — А вот этот еще больше. — Она коснулась швов, стягивавших длинную рану на плече.

— Карла, неужели ты думаешь, что я хочу это слышать?

Ощутив ее дыхание на своем плече, а затем прикосновение теплых губ, он едва не лишился чувств. Ах, как быстро она поднялась… А затем прозвучали слова:

— Извини, я просто не смогла удержаться… — Полотенце продолжало свою работу. — Мне нравятся волосы на твоей груди. — Она разгладила тугие завитки сначала в одну сторону, потом в другую и стала рисовать на груди какие-то знаки, а затем поиграла с сосками — просто поиграла, и все. — Уайтхед, ты знаешь, что они твердеют?

— Дорогая, сиделка из тебя никудышная.

— Ну разве не чудо? — Чтобы убедиться в этом, она снова коснулась его сосков, и он сделал еще один шаг по тропе наслаждения. — Несмотря ни на что, ты в гораздо лучшей форме, чем большинство парней, которых я знаю! — Карла водила полотенцем по диафрагме, а он гадал, скоро ли простынка, прикрывающая бедра, поднимется сама собой.

Карла целую вечность мыла его плоский живот, руки и бока, набираясь смелости откинуть простыню.

— Если бы я была на твоем месте, уже давно полезла бы обниматься…

— Ну, вперед — в смысле, вниз, дорогая. Там твой лучший друг, а ты до сих пор не уделила ему внимания.

— Может, мне лучше закрыть глаза? — Тут она задохнулась. — Боже милосердный! Ты твердый как камень!

— Еще бы… Говорят тебе, забудь о карьере сиделки.

— Ты прекрасен.

— Ага, глаза ты все-таки не закрыла… Медленно намыливая Кларка, Карла была не в силах отвести глаз от символа мужественности, который не могли испортить даже окружавшие его шрамы.

— Как дела? — Голос Ким заставил Карлу виновато вздрогнуть.

— Ах… все нормально.

— До какого места вы дошли?

— Э-э-э… — Она вспыхнула.

— Ага, сама вижу, — как всегда деловито сказала Ким. И все же чувствовалось, что она искренне забавляется. — Заканчивайте с ногами, а потом я покажу вам, как его перевернуть.

Казалось, с тех пор как Элтон и Карла разговаривали у его постели, прошла не неделя, а всего несколько часов. Аппаратуры для поддержания дыхания уже не требовалось, и в те редкие минуты, когда Карлы не было рядом, он тренировал речь. Его голос был таким глухим и хриплым, что та могла испугаться.

— Ты не можешь выйти за него замуж здесь!