Каинова печать

Дождь продолжал стучать по стенкам укрытия, но Карле было все равно. Каким-то волшебным образом здесь, в лесном убежище, их отношения изменились.

Когда муж наконец задремал, Карла поднялась на локте и стала изучать его черты. Шрам на левой щеке сильно побледнел, но не исчез. И не исчезнет. Да, его внешность изменилась. Лицо стало тоньше и жестче.

Доктор Бартон предупреждал, что Кларк больше никогда не будет выглядеть как прежде. В памяти Карлы отчетливо всплыли слова: «Я не тот человек, с которым ты была помолвлена». А затем она с трепетом вспомнила, как твердо и непреклонно Кдарк сказал: «Я люблю тебя». И как по его щекам текли слезы… Господи, прежний Кларк никогда бы не заплакал, никогда! Впрочем, с чего она взяла, что хорошо его знает?

По просьбе мужа вспоминая эпизоды их знакомства, она только теперь осознала, каким странным было его ухаживание.

Что она знала о нем? О его долгах, пристрастии к игре, Теде Адамсе?

Она рассеянно отвела волосы со лба Кларка, гадая, скоро ли проявится его былая страсть к игре.

Карла почувствовала угрызения совести: новый Кларк затрагивал ее душу гораздо глубже, чем тот, которого она знала до аварии. Как будто она изменила его памяти. Странное чувство…

— Тебя что-то беспокоит… Что случилось?

— Если я скажу, тебе не понравится. Он улыбнулся.

— Ты только скажи, а остальное я сам решу.

— Я думаю… — Как бы выразиться помягче?

— Ну? — поторопил он, запуская пальцы в завитки волос на своей груди.

— Нет, я не могу. Это ужасно неприлично.

— Меня этим не напутаешь.

— Но я хочу пощадить твои чувства.

— Говори немедленно, а то буду пытать! — С этими словами он положил руку на ее грудь и начал нежно ласкать отвердевший сосок. Карла тут же растаяла от наслаждения.

— Господи помилуй! — быстро прошептала она. — Кажется, я становлюсь нимфоманкой…

— Леди, вы еще убедитесь в этом, когда мы снова займемся любовью. — Эти слова сопровождались ленивой чувственной улыбкой. Он медленно привлек женщину к себе и прикоснулся к ее животу вновь восставшим горячим членом.

Немедленно испытав жаркое желание, Карла выгнулась навстречу, но на ее бедра легли сильные руки.

— Говори, женщина…

— Нет!

— Ну хоть скажи, что там неприличного.

Карла замотала головой, и ее волосы рассыпались по его груди. Видя, как потемнели глаза Уайтхеда, она стала играть его сосками так же, как он делал это с ней, а потом начала нежно лизать их.

— Я смогу выдержать дольше, чем ты. — Она слегка укусила его, и Марк задохнулся. И все же Карла стеснялась полностью проявлять свои желания. Об этом говорили ее глаза. Особенно в те моменты, когда она ласкала его, чтобы возбудить.

— Ты правда так думаешь?

— Ага… — О Боже, если он не поторопится, я умру!

Марк позволил ей еще несколько минут демонстрировать выдержку, а потом просунул между ними руку и убедился, что выиграл: Карла исходила влагой. Она нетерпеливо подалась вперед, и он медленно, очень медленно опустился на нее.

— Чего ты хочешь? — Низкий бархатистый голос обволакивал ее, сводил с ума.

— Т-ты… — Карле казалось, что у нее расплавились кости. Она с трудом приподнялась, признавая свое поражение, и прикоснулась к награде, спрятанной между их телами.

Уайтхед заскрипел зубами; он и сам готов был сдаться. Он подтянул Карлу поближе, поймал ртом сосок и вошел в нее, бормоча:

— У тебя потрясающие груди. Вторых таких нет в мире. — Он шептал ей ласковые слова, убыстряя темп, их губы терзали друг друга, голодные, жадные… Они быстро достигли пика и кончили вместе, дрожа и задыхаясь.

— Боюсь, я больше не смогу ходить. — Карла лежала сверху, еле дыша и не в силах пошевелить пальцем.

— Эй, не засыпай! Ты хотела мне что-то сказать.

— Я — нимфоманка…

— Это я знаю. Говори то, чего боялась.

Она вздохнула, уперлась ладонями в его грудь и сморщилась.

— Мое чувство к тебе нынешнему гораздо глубже. Ты кажешься более… — она помедлила, подбирая подходящее слово, — каким-то более… честным.

Марк едва скрыл свою радость. На его лице появилась лишь легкая улыбка.

— Что же здесь страшного?

— Я любила тебя и раньше, но сейчас совсем по-другому, отчего чувствую себя виноватой.

— Как это по-другому?

— Раньше мне приходилось опекать тебя, а теперь ты сам отвечаешь за себя… и за меня тоже.

— Поверь, тебя не нужно опекать. Ты сама за себя отвечаешь.

— Да… — Она на мгновение задумалась. — Но сейчас ты стал глубже. Мне уже не нужно ни за чем следить, когда ты рядом. Ты ко всему относишься спокойно: реву ли я, веду ли себя как ревнивая ведьма или просто бываю сама собой. — Она улыбнулась уголком рта. — Наверное, я плохо объясняю.

— Совсем не плохо. Я тебя понял.

Они задремали, крепко обняв друг друга. Карла уткнулась ему в плечо, впервые со дня свадьбы полностью довольная жизнью…

— Эй, Карла! — Когда Марк разбудил ее, было еще темно.

— Ммм?

— Ты совсем задавила меня.

— Мне холодно. — Карла засмеялась: она действительно замерзла и разлеглась на нем, пытаясь согреться.