Каиново семя

— Никак. Сказала, что это не ее тайна. Я долго ломала голову над этой загадкой, но так ничего и не поняла, кроме того, что умру от любопытства, если ее не раскрою. Поэтому я села на поезд и приехала в Старград. Некая цепь событий — не буду рассказывать каких, это совсем другая история — свела меня с дочерью одного из местных воротил. И, представь себе, эта девушка оказалась точной моей копией. Настолько точной, что у меня чуть крышу не снесло, когда я ее увидела. Дело даже не в том, что у нас одинаковая внешность. Мы еще одинаково хмуримся, улыбаемся, дергаем плечом, если нам задают вопрос, на который мы не хотим отвечать. Говорят, что даже походка у нас одинаковая.

— И ты решила, что вы сестры-близнецы?

— Да. Не только из-за сходства. Выяснилось, что роды у ее матери принимала… кто бы ты думал?

— Полина?

— Точно. Причем не просто принимала роды, а делала кесарево сечение, и, следоватнльно, роженица была под наркозом.

— Погоди-погоди, я сам догадаюсь. У жены местного воротилы умер ребенок и ей подсунули девочку, которую родила твоя мать, правильно?

— Ну, в общем, примерно так я сначала и подумала. Это многое бы объяснило: трогательную заботу Полины о моей маме, существование двух неотличимых девушек и даже тот загадочный разговор у меня на работе. Полина могла узнать, что некто собирается использовать наше с… Марией сходство в каких-нибудь некрасивых целях, и пыталась предостеречь меня, намекнуть, чтобы не впутывалась в чужие игры.

— Так, а что же не сошлось?

— Многое. Во-первых, дата и место рождения. Я родилась не здесь, а в Москве, через три недели после Марии. Но это бы еще ладно. Во… Полина училась в московском меде, у нее в столице масса знакомых врачей. Кто-нибудь из них вполне мог состряпать для мамы фальшивую справку из роддома…

— Зачем? — удивился Сергей.

— Не знаю. Например, чтобы не разоблачили их обман. Представь себе, что та женщина — мать Марии — случайно встретила бы меня. Конечно, она попыталась бы узнать, кто я такая, кто мои родители — хотя бы из любопытства. И как, по-твоему, что произошло бы, узнай она, где и когда я родилась?

— М-да!.. Наверное, скандал.

— Наверняка. Они и подстраховались… наверное. Если моя версия все-таки верна. А это вполне может быть не так, потому что, кроме «во-первых», есть еще и «во-вторых». Я спросила Марию, не может ли она быть приемной дочерью. И знаешь, что она ответила? Дескать, насчет матери не уверена, вполне возможно, что она чужая тетя, но в отношении отца сомнений нет. Потому что она, Мария, — вылитая бабушка в молодости.

Сергей хмыкнул.

— А не могла твоя Мария наврать? Неосознанно, не отдавая себе отчета. Все мы верим в то, во что хотим верить. И, наоборот, не верим тому, что нам не нравится. Если ты привыкла, что твой папаша — крупная шишка, тебя вряд ли обрадует его замена на слесаря-жестянщика.

— Оно конечно. Но существует фото, студийный портрет бабули. И я его видела. В подробностях не рассмотрела, времени не было, но на беглый взгляд сходство убедительное.

— Да-а! Тут без поллитры не разберешься. Кстати, насчет поллитры. Повторим? А то на нас бармен угрюмо косится.

Сергей сходил к стойке и принес еще два джина с вермутом и оливкой, которые почему-то назывались «Мартини». Это был уже четвертый его поход, и Яна заметила, что его слегка заносит на поворотах. Сама же она, как ни странно, чувствовала себя совершенно трезвой. Только настроение, пожалуй, чересчур уж приподнятое, но это, возможно, эйфория чудом уцелевшей жертвы.

— Ну как, помогло? — весело спросила она, когда Сергей втянул в себя половину коктейля и поставил бокал. — Узрел истину?

— Тут, пожалуй, узреешь! — вздохнул он. — Одно из двух… нет, из трех. Либо твоя мама обманула и тебя, и этого жестянщика, чтобы выгородить местного туза, и тогда твое сходство с папой Юрой — чистая случайность. Либо папа Юра — тайный внебрачный сын бабули с портрета, что бывает только в дешевых романах. Либо Мария тебе не сестра, а ваша полная идентичность, как и участие Полины в судьбе твоей и ее матери, — невероятное совпадение. Впрочем, все три варианта выглядят невероятными.