Каиново семя

Но надежда не оправдалась. В восемь вечера Оксане позвонил диспетчер из «скорой», сказал, что все больницы и роддома переполнены («этих баб словно прорвало») и он просто вынужден отправлять рожениц в первую («вы уж как-нибудь постарайтесь справиться, ладно?»). А потом началось такое!.. В предродилку поставили дополнительные койки, но мест все равно не хватало. Женщины лежали на каталках и матрацах, брошенных прямо в коридоре, и орали дурными голосами: «Доктор! Сестра! Господи, ну хоть кто-нибудь, подойдите!» Оксана металась как угорелая — из родильного бокса в предродилку, оттуда — в коридор, осматривала, успокаивала, определяла, кому акушерка понадобится в ближайшие минуты, сама принимала младенцев, если акушерка была занята с другой мамочкой. Малую операционную, где она, дежурный хирург, должна была бы латать разрывы у рожениц, переделали в еще один родильный бокс (разрывы подождут), анестезиологу и хирургической сестре тоже пришлось переквалифицироваться в акушерок. Оксана молилась только об одном: чтобы никому из рожениц не понадобилось делать кесарево сечение.

По закону подлости кесарево, естественно, понадобилось. Оксана как раз отдавала распоряжение медсестре готовить большую операционную, когда в предродильную палату ворвалась молоденькая дежурная из приемного покоя:

— Оксана Яновна! Там женщина на сносях… Говорит, что она жена председателя облисполкома. Я хотела ее осмотреть, но она отказалась. Попросила отвести ее в ваш кабинет и позвать вас… Я понимаю, что не положено, но…

Оксана, не дослушав, крикнула сестре: «Готовьте операционную и больную!» и бросилась бегом к посту старшей медсестры, где стоял телефонный аппарат. Набрала по памяти номер родного хирургического отделения.

— Игорь Валентинович, миленький, вы сейчас не заняты? Спасайте! Сможете сделать кесарево? Давление сто на сто семьдесят, узкий таз, ягодичное предлежание… Нет, здесь, в гинекологии. Операционную уже готовят, анестезиолога берите своего… Спасибо огромное, я ваша вечная должница!

Потом, не чуя под собой ног, помчалась на второй этаж, в свой кабинет.

Альбина сидела у двери, тяжело привалившись к стене. Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы у Оксаны оборвалось сердце.

— Оксана…

— Молчи! Потом! — Она быстро открыла кабинет и втащила Альбину за собой. — Раздевайся!

Короткий осмотр показал, что предчувствие ее не обмануло.

— Когда… — Она хотела спросить: «когда плод перестал шевелиться?», но в последний миг прикусила язык. — Когда ты почувствовала недомогание?

— Сегодня утром. Вообще-то я сначала не беспокоилась, мне все время нездоровилось, а срок еще не подошел, но потом…

— Альбина, тебе нужна срочная операция! Ты только не спрашивай меня ни о чем, я все равно ничего точно не могу сказать без обследования, а на обследование нет времени… — тараторила Оксана, накручивая телефонный диск. — Ирина? Каталку ко мне в кабинет, бегом! Скажи остальным, что я буду в хирургии… Не знаю! Как только освобожусь. Предупреди Валентиныча. — Она нажала на рычаг, начала набирать следующий номер. — Ничего страшного, Алька, обычное кесарево. Только тянуть нельзя, твоя почка не справляется… Галина Николаевна? Проассистируете мне по старой памяти?.. Кесарево, очень срочно… Нет, ее сейчас привезут к вам, у нас все занято. Понадобится искусственная почка и… ладно, это потом. Буду через десять минут. Как только ее привезут, начинайте готовить к операции.

Прибежала Ира с каталкой, они уложили Альку, Оксана помогла дотолкать каталку до лифта — для скорости.

— Ты вытащишь нас, правда? — спросила ее Альбина, положив руку на живот.

— Вытащу, — пообещала Оксана, изо всех сил стараясь не отводить взгляд.

Когда лифт уехал, она вернулась в кабинет и позвонила Турусову:

— Виктор Палыч, Альбина у меня в больнице. Все вопросы потом, я должна срочно ее оперировать. А вы ищите самого лучшего абдоминального хирурга, какого только можно найти в наших краях, и немедленно тащите его к нам, в первую хирургию. И молитесь. Спасителю, Пресвятой Богородице и всем святым. Молите о чуде, и да поможет нам Бог!

Турусов не подвел. Раздобыл настоящего кудесника, подполковника медслужбы, который по счастливому стечению обстоятельств приехал из соседней области оперировать командира местной войсковой части. Кудесник сменил Оксану у операционного стола через час. К этому времени она сделала все, что могла, и, сражаясь с дурнотой, пыталась сделать невозможное. Подполковник, оценив ее состояние, мягко выпроводил Оксану из операционной, а сам остался творить чудо.

Она поплелась к себе в отделение. По-хорошему следовало спуститься в приемный покой, где накручивал круги озверевший от неопределенности и страха за жену Турусов. Но Оксана оттягивала минуту встречи с мужем Альбины, потому что не могла сказать ему ничего утешительного. Даже если кудесник сотворит свое чудо и вытащит Альку, которая как минимум двенадцать часов носила в себе мертвого младенца, — это с единственной-то почкой! — она все равно не захочет жить, когда узнает, что ребенок погиб. А без желания жить шансов на выздоровление у нее нет.