Каиново семя

— Мне кажется, она каким-то образом узнала. И именно поэтому отказалась от его плана. Не хотела, чтобы пострадал невинный человек.

— Слушай, ты сама себе противоречишь. То подозреваешь, что Марьяна пропала, потому что стала жертвой Марины, то говоришь, что Марина не хотела ее подставлять.

— Да, я понимаю, звучит абсурдно. Но это все догадки, я могу ошибаться.

— Вот именно. И насчет того, что убила Марина, тоже.

— Я так и думала. До гибели Виталия. Но сам посуди: кому еще могла понадобиться его никчемная жизнь? Только Марине. Она знала, что он не выдержит, проговорится на допросе и о киллере, и о Марьяне, даст вам мотив и обесценит ее алиби. И, прости Господи, я ее не осуждаю. Во всяком случае, не за Альбину. Альбина свое заслужила. Нельзя безнаказанно издеваться над человеком, который не может тебе ответить. А Маришка терпела и молчала много лет! Уже от одного этого можно спятить. А если она узнала, что мать наняла убийцу ради того, чтобы… Рыжик, если ты тогда говорил всерьез, будто можешь вытащить меня, что бы я ни натворила, прошу тебя, постарайся вытащить Маришку. Но главное — спаси Марьяну. Если еще не поздно.

Легко сказать: спаси. Оксана тут же связала Гуляева по рукам и ногам, воспротивившись самому естественному сейчас шагу — разговору с Мариной. В ответ на все его доводы твердила: «Это бесполезно. Она ничего никому не скажет». И столь же категорично отвергла другое разумное предложение — позвонить Ольге. У Гуляева сложилось впечатление, что Оксана боится откровенного разговора с обеими едва ли не сильнее, чем известия о гибели Марьяны.

«Бедная! Как же тебя замучило чувство вины, — думал Гуляев, с состраданием вглядываясь в истонченные, обострившиеся черты ее лица. — Но это несправедливо, черт побери! Ты не хотела никому причинить вреда. Ты хотела, как лучше».

Но озвучивать свои мысли он не стал, понимая, что вряд ли его слова утешат Оксану. Для ее утешения требовалось совсем другое: найти Марьяну, живую и невредимую, и спасти Марину от тюрьмы, если она, конечно, виновна. Со вторым пунктом пока можно было подождать. Да он, по мнению Сергея Владимировича, и не представлял особых трудностей. Турусов никогда не позволит отдать под суд свою дочь, пускай даже и приемную. Так что ограждать Марину от неприятностей Гуляев, скорее всего, будет по прямому указанию ненавистного начальства. Такая вот ирония судьбы. А вот первый пункт — это проблема!

Вернувшись на работу, Гуляев в первую очередь позвонил дежурному оперу, чтобы выяснить, сколько неопознанных трупов появилось в городе за последние двое суток. Трупа появилось два, и оба неподходящие, мужские. Один к тому же несвежий. Больницы Сергей Владимирович обзванивать не стал, Оксана уже все проверила по своим каналам. Оставалась единственная зацепка — Елена Купцова, подруга Марьяны, которая сообщила Вольской об исчезновении девушки.

Телефонный разговор с Купцовой дал Гуляеву достаточно информации к размышлению, но почти ничего не прояснил по существу дела. Похоже, Марьяна не особенно доверяла подруге: ни о письме Виталия, выманившем Марьяну в Старград, ни о ее встрече с сестрой-близнецом Купцова ничего не знала. В изложении девушки ситуация выглядела так: визит Оксаны Вольской и ее малопонятное предостережение привели Марьяну к мысли, что с ее рождением связана какая-то тайна. Естественное любопытство в сочетании со страхом перед неведомой опасностью дало эффект, противоположный тому, которого добивалась Вольская. Вместо того чтобы сидеть тихо и не высовываться, Марьяна решила отправиться в Старград и провести собственное расследование. Понимая, что это может быть опасно, она обещала ежедневно звонить Купцовой. Для надежности связи девушки купили по мобильной трубке. Свой аппарат Лена постоянно носила с собой и никогда не использовала для посторонних разговоров.

До позавчерашнего дня Марьяна действительно звонила, но подробно о своих изысканиях не распространялась. В первые дни вообще ограничивалась телеграфными сообщениями, типа «Я жива-здорова. Копаю потихоньку. Зловещих личностей вокруг себя пока не обнаружила». Потом стали проскальзывать более эмоциональные и содержательные фразы: «Писатели все врут. Частных сыщиков никто не любит и не спешит осчастливить информацией. Я уже второй день пытаюсь проверить гипотезу, что на самом деле родилась в Старграде, а результат — пшик»; «Похоже ты была права насчет моего высокопоставленного папаши. Как ты отнесешься к тому, что я — близкая родственница здешнего губернатора? Хотя больше похоже на то, что дочь губернатора вовсе не его дочь. Но это совсем не так увлекательно, верно?»

— Конечно, мне следовало бы расспросить ее подробно, — оправдывалась Купцова. — И я даже чувствовала, что она этого ждет. Но вы представляете, какие жуткие расценки по роумингу? Я решила, что подробности подождут до ее возвращения.

— А что это за намек насчет высокопоставленного папаши? В чем вы были правы? — спросил Гуляев.